Глава 21 - последняя

[L.Z.]

Глава 21

– Но зачем мне уезжать с тобой? – спросила я, хотя уже начинала догадываться.

Последний подарок Пхатти, приказ очаровать агента Даатона, возможно, не только позволил мне сохранить жизнь, но и заставил Луиджи пожелать увезти меня с собой. Я не напрасно сомневалась в его словах, когда он утверждал, будто мы видимся в последний раз. Возможно, он с самого начала планировал увезти меня.

Однако, разумеется, он не был бы самим собой, если бы сказал об этом в открытую.

– Разве тебе хочется и дальше прислуживать своему демону? – спросил он. – Ты не кажешься мне особенно счастливой здесь. Что составляет твою жизнь? Танцы в клубах за пару сатангов, маленькая комнатушка на краю Бангкока и демон, который – не знаю уж, по какой причине – распоряжается тобой, как своей собственностью. Что он такого пообещал тебе, что ты согласилась на это?

– У меня была прекрасная жизнь, пока в ней не появился ты, – раздраженно бросила я в ответ, несколько задетая его пренебрежительным тоном.

Разумеется, Луиджи не знал, что я лиса, иначе бы он не задавал подобных вопросов. Он считал, что у меня есть выбор.

– У тебя дерьмовая жизнь, Киу, – парировал он, тоже повышая голос. – И не говори, пожалуйста, что с моим приездом в ней что-то существенно изменилось. Что-то мне подсказывает, что я был не первым мужчиной, с кем ты переспала по приказу Пхатти.

– Ты бы удивился.

– Киу, я вижу, когда мне врут, – самоуверенно заявил он, хотя на этот раз он ошибался.

Он действительно был первым.

– Ответь мне, – продолжал Луиджи, – ты когда-нибудь была здесь счастлива? Только честно.

Была, подумала я. Я была счастлива, когда меня целовал Итан, когда он обнимал меня, когда говорил, что любит. Но потом появился Луис и все испортил.

– Я не стану утверждать, что жизнь моя идеальна, – ответила я, чувствуя, что больше не могу сдерживать рвущуюся наружу ярость. – Но кто вообще может сказать, что абсолютно всем доволен? И все же у меня были друзья, пусть ты и не считаешь их моими друзьями, у меня был любимый человек, пусть, по твоему мнению, мне и не стоило с ним встречаться, у меня была замечательная работа, которая доставляла мне удовольствие, хотя она и не кажется тебе достаточно хорошей. Конечно, ведь ей далеко до твоей. И все же, веришь или нет, но до твоего приезда, без тебя, мне было в тысячу, в миллион раз лучше!

– Не говори так, – сказал он, опешив от моего крика.

Но я уже не могла остановиться.

– Буду! Буду говорить! Ты все испортил! Я ненавижу тебя!

Это не было правдой. Последние события все же немного изменили к лучшему мое мнение о нем. Да и любой бы завоевал мое расположение, если бы избавил мир от ублюдка, убившего Эмили. И все же образ Луиса Каро вызывал у меня стойкое отвращение. Даже его превращение в Луиджи Эргенте не могло этого изменить.

И вот теперь, когда роковые слова были сказаны, когда я бросила их ему в лицо, он лишь равнодушно пожал плечами.

– Пусть так. Ты можешь меня ненавидеть. Вероятно, ты права, считая, что у тебя есть на это причины. Но не станешь же ты отрицать, что должна как можно быстрее покинуть Бангкок. Пхатти побежден, Алек мертв, самые доверенные их люди убиты.

Настоящий Луис Каро дал мне неделю на то, чтобы разобраться со всем. В этот самый момент он, возможно, рассказывает Даатону о коварном наемнике, что обманом и силой занял его место и вырезал бангкокскую верхушку. Теперь, если Даатон среагирует достаточно быстро, его подчиненные установят контроль тут и очень скоро выяснят, что произошло. Станет им известно и о твоей роли в случившемся. Не думаю, что они будут в восторге, в конце концов, именно благодаря тебе я сумел справиться с Пхатти. Если же люди Даатона не успеют, Бангкок перейдет к кому-нибудь другому. Не знаю, почему ты решила работать на Пхатти и что он тебе пообещал, но уверена ли ты, что сможешь добиться тех же привилегий от нового хозяина? Особенно если он узнает, что именно по твоей вине был смещен его предшественник?

Все это уже и раньше приходило мне в голову. Я знала, что Пхатти не простит мне моего вмешательства в его дела, но надеялась, что агент Даатона оправдает меня перед верховным демоном и защитит от нападок своего подчиненного. Я знала, что не смогу остаться в Патпонге, но все же пока не планировала уезжать с территории Даатона. Тем более в такой компании.

– С этим я не стану спорить, – ответила я, стараясь говорить как можно более спокойно. – Но, думаю, что прекрасно справлюсь и без твоей помощи.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Луиджи и небрежным жестом, словно бы случайно, откинул полу пиджака, так что стала отчетливо видна кобура. – Но я не оставляю свидетелей.

– Ты же сказал, что не собираешься меня убивать.

– Я соврал. Хотел сначала попробовать по-хорошему в надежде, что ты сама все поймешь и не станешь упрямиться.

Он поправил пиджак и улыбнулся мне своей ледяной улыбкой.

– У тебя есть полчаса, чтобы собрать вещи.



Я надеялась, что Луиджи позволит мне заняться подготовкой к отъезду самой, однако он последовал за мной в спальню. Я не боялась, что он и в самом деле убьет меня, но он мог причинить мне боль. Возможно, если я сделаю так, как он хочет, у меня появится шанс сбежать.

– И куда мы поедем? – спросила я.

– В Тоскану.

– Понятно.

Название ни о чем мне не говорило, так что это точно не было одним из пригородов Бангкока.

– Я должна переодеться, – я слегка отогнула край ночной рубашки. – Ты не отвернешься?

– Нет, – последовал спокойный ответ.

– Ладно.

Я отыскала в шкафу чистые шорты и футболку и, стараясь не обращать внимания на своего похитителя, переоделась. К счастью, он не попытался приблизиться ко мне, а когда я обернулась, то увидела, что он даже на меня не смотрит. Он казался полностью погруженным в свои мысли, и его взгляд блуждал по комнате, ни на чем не задерживаясь.

Я присела на кровать и стала расчесывать волосы.

– Ты не хочешь поторопиться? – спросил Луиджи, очнувшись.

– Если ты собираешься вскоре меня прикончить, мне не нужно много одежды, достаточно позаботиться о том, чтобы неплохо выглядеть в гробу.

– И когда ты стала такой пессимисткой?

Он прошел по комнате, рассматривая царивший в ней беспорядок. Присев, он поднял полупустую бутылку текилы и поставил ее на туалетный столик рядом с «Собором Парижской Богоматери», не прочитанным мною и на четверть. Эргенте хмыкнул, увидев книгу. Он наверняка не забыл, что когда-то сравнивал меня с Эсмеральдой.

– Любишь классику? – спросил он.

– Немного, – уклончиво ответила я, все еще сидя на постели и сжимая в руках расческу.

– Возьми хотя бы немного приличной одежды. Не в шортах же тебя хоронить, – усмехнулся он и вышел, оставив меня наконец одну.

Мне понадобилось десять минут, чтобы собрать самое необходимое. У меня не было чемоданов, а спортивная сумка оказалась не слишком вместительной. Я все еще не знала, где находится эта Тоскана, но надеялась, что там есть магазины. Правда, денег у меня оставалось совсем чуть-чуть – за последнее выступление нам так и не заплатили.

Луиджи ждал меня в гостиной.

– Подожди еще минутку, – попросила я.

Я намеревалась оставить записку Суде и даже вырвала листок из тетради, но остановилась, не зная, что написать. Разве могла я сказать ей о том, что меня похитил всемирно известный охотник на злых шаманов? В конце концов я просто попрощалась с ней, никак не объяснив своего внезапного решения уехать, которое было тем более странным в свете нашего недавнего разговора. Вчера, когда мы с ней виделись в последний раз, я обещала, что исправлюсь, что стану лучше. Теперь же она наверняка подумает, что я просто решила сбежать к любовнику. Я оставила листок у телевизора – уж там-то Суда должна была непременно его найти.

Луиджи намеревался забрать у меня сумку, но, взявшись за ручки, тут же уронил ее на пол и, отступив, прислонился к стене, тяжело дыша. Я не сразу поняла, в чем дело, но потом вспомнила про его недавнее ранение. Как видно, рана все еще беспокоила его.

Минуту спустя он уже пришел в себя, и мы покинула квартиру, в которой я жила последние пять лет. Внизу, как и обещал Луиджи, нас ждала машина, уже знакомый мне темно-синий внедорожник. Водителя мне не удалось разглядеть, но все равно что-то в нем показалось мне смутно знакомым. Однако, стоило мне устроиться на заднем сидении, как он обернулся и, сверкнув белоснежной улыбкой, проговорил:

– Buongiorno, signorina!

И я узнала Адриано Гатти.

– Ты уже встречалась с моим напарником, – посмеиваясь над моим удивлением, сказал Луиджи, – однако теперь пришло время познакомиться с ним по-настоящему.

– Эдриан Джеймс Эир, – формально представился тот. – Можно просто Эдриан.

– А я думала, ты настоящий итальянец.

– Моя мать была итальянкой, и, говорят, я точная ее копия. Но она развелись с отцом, когда мне было шесть, и до двадцати лет я жил в Шотландии. В детстве мама называла меня Адриано, Гатти – фамилия моей бабушки. Но сам я привык к имени Эдриан.

– Эдриан – итальянец по крови, а я – по духу, – добавил Луиджи, во внешности которого не было абсолютно ничего итальянского.

– И вы действительно сотрудничаете с Интерполом? – спросила я.

– Пока нет, но он непременно нами заинтересуется, когда станет известно, что тут произошло, – смеясь, ответил Эргенте.

– Зарубите себе на носу, госпожа Кун, – в тон ему добавил Эдриан, – что агенты Интерпола ходят по квартирам, опрашивая свидетелей, только в плохих голливудских фильмах.

Время было еще раннее, и нам удалось без особого труда пересечь несколько крупных проспектов и выбраться за город. Мы ехали на север, но я все не решалась спросить, куда именно. У меня появилось подозрение, что Тоскана располагалась дальше, чем я думала.

– И вы давно работаете вместе? – спросила я.

– Почти десять лет, – ответил Луиджи.

– У нас симбиоз, – добавил Эдриан. – Ему достаются гангстеры, пули и красивые женщины, мне – просто красивые женщины. Выручка пополам. Мне не на что жаловаться.

Оба моих похитителя, очевидно, пребывали в хорошем настроении. Они весело болтали всю дорогу и почти не обращали на меня внимания.

Через полчаса после того, как мы выехали из города и свернули на шоссе, Эдриан съехал на обочину и остановился. Мы проехали деревню несколько минут назад и до следующей, насколько я помнила, было еще несколько километров. Одинокий автомобиль обогнал нас, когда мы остановились, – и все, больше никого вокруг.

Странная остановка.

– Пройдемся? – спросил Эдриан, отстегивая ремень безопасности.

Он намеревался выйти из машины, но Луиджи удержал его, положив руку на плечо напарника.

– Мы едем дальше, Эдриан, – сказал он спокойно. – Втроем.

– Джиджи, ты рехнулся? Ты хочешь взять ее с собой?

Луиджи лишь пожал плечами в ответ на ошарашенный взгляд друга. Несколько мгновений Эдриан, казалось, колебался, но затем вернулся на свое место и снова защелкнул ремень. Я заметила, что он больше не улыбается.

– Только этого нам не хватало, – пробормотал он, заводя машину. – Зачем она тебе?

– Она обещала мне свидание, – усмехнулся Луиджи.

Я отвела глаза, встретившись с ним взглядом в зеркале заднего вида. От дружелюбия и веселости Эдриана не осталось и следа, и запоздало я сообразила, что же только что произошло. Эдриан, как и Луиджи, не собирался оставлять в Бангкоке свидетелей своей аферы, но, в отличие от Луиджи, не собирался и везти меня в эту свою Тоскану. Он намеревался просто убить меня и бросить тут же на обочине, вдали от людского жилья и глаз.

Еще вчера я считала Эдриана – или лейтенанта Гатти – едва ли не другом. По крайней мере, в отличие от своего напарника, он никогда не пытался ко мне приставать, не угрожал, и – что важнее всего – пришел на помощь, когда нам с Нуккидом угрожала опасность. Однако теперь мое мнение о нем кардинально изменилось. Я наконец осознала, что еду в машине с двумя убийцами и все еще жива лишь благодаря тому, что имела неосторожность очаровать одного из них. В конце концов приказ Пхатти действительно спас мне жизнь. Еще раз.

Почти целый час прошел в полной тишине, лишь тихо урчал мотор да шуршали по асфальту колеса.

– Надеюсь, у тебя все в порядке с документами, нам не нужны проблемы на границе, – сказал Эдриан, прервав тягостное молчание.

Я ответила, что все должно быть в полном порядке.

– И все равно ничем хорошим это не кончится, – проворчал Эдриан, обращаясь на этот раз к напарнику.

Но Луиджи не ответил. Он спал.

Конец первой части

@темы: Кун Киу

---

Кстати! Интерпол

[L.Z.]

Обычно речь в этой рубрике идет о вещах более экзотичных, но сегодня я бы хотела сказать несколько слов о таком известном институте, как Международной организации уголовной полиции.

В настоящее время Интерпол — это крупная международная организация, вторая по численности после ООН и самая крупная организация правоохранительных органов, членами которой являются 190 государств.

Интерпол способствует сотрудничеству полиции разных стран, обеспечивает поддержку и оказывает помощь всем организациям, властям и службам, целью которых является борьба с преступностью (не затрагивая преступления, носящие политический, военный, религиозный и расовый характер).

Членство в Интерполе дает возможность доступа ко всем базам данных Генерального секретариата Интерпола, оперативную круглосуточную связь с правоохранительными органами стран-членов Организации, возможность вывести на международный полицейский уровень огромный массив информации по разыскиваемым физическим и юридическим лицам, автомашинам, культурным ценностям, похищенным и утраченным документам. При этом информационные каналы Интерпола являются на сегодняшний день самыми оперативными и надёжно защищёнными.

@темы: Кстати!

---

Глава 20

[L.Z.]

Глава 20

Я на секунду закрыла глаза, наивно надеясь, что все еще сплю и Каро мне лишь снится.

– Киу, открой дверь, – очередной удар разбил мои мечты в дребезги.

– Откуда ты здесь?

– Прямиком из застенков. Впусти меня.

Я не без оснований подозревала, что это не самая лучшая идея.

– С чего это?

– Киу, не глупи. Ты не должна меня бояться.

– У меня иное мнение на этот счет.

– Я спас тебе жизнь.

– Ты убил семерых моих друзей.

– И сейчас убью парочку твоих соседей, если ты немедленно не откроешь дверь! Неужели ты думаешь, что этот хлипкий замок сможет меня остановить?

Поспорить с этим было трудно. Я отперла дверь и торопливо отошла на несколько шагов в сторону. К сожалению, когда я выбиралась с постели, мне не пришло в голову накинуть халат поверх довольно откровенной ночной рубашки или хотя бы причесаться. Благодарение богам, я хотя бы не вышла в коридор с бутылкой. Однако и без того, не сомневаюсь, видок у меня был еще тот.

Луис же, как всегда, был одет с иголочки и чисто выбрит. Правда, очки на нем были другие, попроще, какие, наверное, смог бы себе позволить и простой смертный. И все же ничто не указывало на то, что двенадцать часов назад он был арестован сотрудниками Интерпола по обвинению в многочисленных убийствах.

– Как ты здесь оказался? – не удержалась я от вопроса.

Луис небрежно пожал плечами.

– Я объясню позже. У нас не так много времени, поэтому постарайся слушать меня внимательно. Ты здесь одна?

– Да, – неуверенно ответила я.

Он опасался свидетелей? Он все же решил убить меня?

– Хорошо. Тогда пойдем в гостиную, разговор нам предстоит долгий.

– О чем, Луис? – спросила я, приглашая его присесть на диван, на котором прошлым вечером разговаривала с Судой.

– О том, почему я на самом деле убил семерых твоих друзей, – ответил он. – Хоть я и сомневаюсь, что они являлись таковыми. Признаюсь, Киу, у меня сложилось впечатление, что ты здесь глубоко несчастна.

Я лишь пожала плечами. Я была безмерно счастлива до того, как он снова заявился сюда.

– Что такое счастье? – уклончиво отозвалась я, не совсем понимая, почему мы вдруг заговорили об этом.

– Тоже верно, – согласился Луис. – Но давай начнем с самого начала. Я хочу, чтобы ты мне доверяла, поэтому, пожалуйста, выслушай меня очень внимательно.

Он на мгновение замолчал, задумавшись, то ли не зная, с чего именно стоит начать, то ли подбирая верные слова. Я не стала его торопить.

Наконец он заговорил.

– Я не агент твоего верховного демона и не имею к нему никакого отношения. Мы с ним никогда даже не встречались, и в Бангкок я прибыл не по его поручению. Об этом меня попросил один знакомый шаман, который, выйдя на след Алека, перепоручил его моим заботам.

– Так ты не агент Даатона? – потрясенно спросила я, чувствуя, что земля уходит у меня из-под ног.

Это все меняло. Это меняло абсолютно все, черт его побери!

– Нет. Мое имя Луиджи Эргенте, и, возможно, тебе доводилось слышать его раньше.

Я кивнула.

Кто же не слышал о Луиджи Эргенте, наемнике и охотнике на низших духов? Он появился из ниоткуда около пятнадцати лет назад, и никто не знал ни его настоящего имени, ни откуда он родом. Его встречали в разных концах света, и каждый раз ему удавалось ускользнуть. Мало кто мог похвастать тем, что видел его, да и тем немногим не спешили верить. Ходили слухи, что Эргенте отличается особой жестокостью и не оставляет после себя ни следов, ни свидетелей.

О том, что именно он причастен к тому или иному делу, становилось известно из сторонних источников. Сначала появлялись анонимные заметки и объявления в прессе, позже – в Интернете, на сайте, поддерживаемом подставными конторами. Эргенте, судя по всему, был довольно тщеславен и объявлял о своих победах во всеуслышание, однако сам при этом оставался в тени.

С его именем было связано достаточно громких дел, так что в рядах низших духов поползли самые разные слухи. Иногда можно было даже видеть, как одни запугивали других, угрожая нанять Луиджи Эргенте.

И вот теперь знаменитый наемник сидел передо мной на любимом диване моей добропорядочной Суды. За полтора десятка лет, в течение которых имя Эргенте постоянно было на слуху, многие пытались присвоить себе его славу, однако после того, что случилось штабе, у меня не оставалось сомнений, что это не самозванец. Только настоящий Луиджи Эргенте мог выйти против семерых неплохих стрелков, бессмертного шамана и демона и выжить.

Однако я не могла не признать, что представляла себе его несколько иначе.

– Я приехал сюда в поисках Алека, – продолжал тем временем Луис-Луиджи, – но не знал, кто он. Мне было известно только то, что кто-то путешествует по миру, собирая трофеи и что он не намерен останавливаться. Такое иногда случается, но обычно убийцами занимаются сами шаманы, убирая их тихо и незаметно. Однако то ли Алек оказался хитрее, то ли просто имел достаточно приспешников, но на этот раз дело зашло слишком далеко, и меня попросили вмешаться.

В Сингапуре я познакомился с одним человеком, что указал мне на следующую точку маршрута – Бангкок. Этот человек сам направлялся туда, на мое счастье оказавшись агентом местного демона. Его звали Хуан Карлос Луис Эстебан Каро. Или, возможно, там было какое-то другое сочетание имен – я даже не старался запомнить, просто остановился на Луисе, так как это было наиболее привычным для уха. Так вот настоящего господина Каро не слишком устраивало безразличное отношение его хозяина к происходящему, и он с удовольствием уступил мне свое место, узнав о цели моей миссии. Мне почти не пришлось его уговаривать.

Я приехал в Бангкок под именем Луиса Каро, агента Даатона, в сопровождении своего напарника, который, кстати, весьма недурной шаман. Но я не знал, откуда начать поиски. К тому же в первый же день Пхатти навязал мне сопровождающего. Отказаться было бы невежливо. Я отправился на встречу с представителем местной банды, а мой друг остался в отеле, чтобы следить за колебаниями астрала – или как там шаманы называют среду, в которой работают? Как видишь, я достаточно невежественен в этой области и целиком полагаюсь на других.

Так или иначе, в тот вечер, когда мы впервые встретились, мой друг сумел отыскать нужный след. Как бы мне ни хотелось продолжить наше с тобой приятное знакомство, я был вынужден отправиться на поиски. К сожалению, мы потеряли довольно много времени, к моменту моего появления в квартире твоей подруги, она уже была мертва. Мне пришлось взломать дверь, и это дало Алеку время скрыться. Однако у меня есть основания считать, что ушел он только после того, как выяснил, кто я такой.

– А потом он пришел ко мне, – сказала я. – Я удивилась, но не придала этому особого значения. Он был недоволен, что я позволила тебе уйти, но потом успокоился и даже подвез меня до дома. Он сказал, что на территории чужак. И что агенту Даатона может угрожать опасность.

– Как это мило с его стороны, – усмехнулся Луиджи. – Но ты сказала, что «позволила мне уйти»? Я не ослышался?

Я смутилась, осознав, что сболтнула лишнее.

– Пхатти боялся, что ты проявишь чересчур много рвения. Моей задачей было отвлекать тебя от твоей работы. Правда, я не слишком старалась.

– У меня были подозрения на твой счет. Но об этом позже. В квартире Эмили Гибсон мы провели всю ночь и часть следующего дня. Мой друг пытался найти хоть какие-то следы, что угодно, что указало бы нам на личность убийцы. К сожалению, мы по-прежнему не знали, в каком направлении нам стоит двигаться. И все только усложнилось, когда пришла ты. Мы предположили, что тебя послал Пхатти, чтобы следить за мной, однако ни мне, ни моему другу не хотелось быть обнаруженными на месте преступления. Пришлось самим разорвать круг, уничтожив тем самым последние улики.

– Я пришла, потому что Эмили была моей подругой, и меня беспокоило ее исчезновение, – сказала я. – Я понятия не имела ни о ритуале, ни о том, кто его провел.

– Тогда мне это еще не было известно. Мы боялись, что вслед за тобой придут и другие. Однако прежде чем мы решились действовать, ты ушла.

– Пхатти напомнил мне про наше с тобой свидание.

– О чем-то подобном я и думал. Видишь ли, Киу, я еще не был готов отказаться от взятой на себя роли, и мне пришлось последовать за тобой к отелю, в то время как Алек послал кучку своих подопечных обратно к Эмили. Мой друг оставался там, один, надеясь найти хоть что-то.

Голос Луиджи звучал жестко, почти обвиняюще.

– Я не знала об этом, – попыталась оправдаться я. – Ему удалось выбраться?

– Удалось, – уже мягче ответил Эргенте. – Он даже сумел сломать одному из нападавших руку.

Он замолчал, выразительно на меня глядя.

– Ты имеешь в виду Нуккида?

– Его самого. Представь мое удивление, когда я узнал, что против нас играет сам местный демон. Я не боялся за себя – имя Даатона давало мне защиту – или своего друга – он действительно умеет за себя постоять. Вопрос был в других. Видишь ли, Киу, прежде чем я покинул квартиру Эмили, мы с напарником договорились встретиться позже вечером, чтобы вместе побеседовать с одним старым знакомым. Нуккид подслушал наш разговор.

Он снова замолчал, ожидая моей реплики. Но что я могла на это сказать?

– Этим знакомым был Ной, – потеряв терпение, пояснил Луиджи.

И все встало на свои места.

– Нуккид рассказал Пхатти о том, что вы договорились встретиться с Ноем?

– И что тот был готов нам помочь. Нуккид вообще оказался очень опасным противником. Сильным, проницательным, с нечеловеческой способностью мешать моим планам.

Я потрясенно молчала. Проницательный? Нуккид?

– Забегая вперед, скажу, с Ноем мы так и не поговорили. Когда мы приехали к месту встречи, его уже не было. Но вернемся на пару часов назад. Когда мой напарник сообщил мне, что случилось после моего ухода от Эмили, мне пришлось действовать жестко. Все, кто имел отношение к Пхатти, стали реальными или потенциальными врагами, следовательно, мне нужно было избавиться от тебя, – Луиджи сделал паузу, и я почувствовала, что краснею. – Я не придумал ничего лучше, как внушить тебе отвращение, – сказал он наконец. – Ты показалась мне женщиной импульсивной, и я подумал, что, если достаточно сильно унижу тебя, ты хотя бы на некоторое время потеряешь бдительность. Еще не зная, что план встретиться с Ноем раскрыт, я хотел заранее избавиться от шпиона и исключить возможность слежки.

– Я не собиралась следить за тобой, – процедила я сквозь зубы, возмущенная до глубины души тем, что он так просто об этом говорит.

– Повторяю, тогда я этого не знал, – спокойно ответил Луиджи. – Для меня ты была врагом, человеком, в чьи обязанности входило мешать моему расследованию. Речь шла о человеческих жизнях, я не мог рисковать.

– Скорее уж о деньгах, – фыркнула я. – Я слышала, Луиджи Эргенте берет немало за свои услуги.

– А вот тут ты ошибаешься. Как я уже говорил, заняться Алеком меня попросил друг. Это было актом доброй воли с моей стороны, мне никто не обещал награды.

Я молчала, все еще слишком раздраженная, чтобы допустить, что у него могли быть основания подозревать меня. Меня возмутила его попытка доказать, будто он был по-своему прав. Словно этот «акт доброй воли» разрешал ему не считаться с моим мнением. Впрочем, чего еще ожидать от подобного человека?

– Тогда, полагаю, у меня нет причин считать себя несправедливо обиженной, – сказала я, даже не стараясь скрыт сарказм, но не решаясь поднять на него глаза.

Луиджи молчал, наверное, целую минуту. Я физически ощущала на себе его взгляд, и в моей душе зародился страх, что я только что преступила какую-то черту, что отделяла меня от пропасти. Почему-то, слушая его рассказ, я забыла, кто передо мной. Я забыла о наемнике, о человеке, за которым неизменно тянулся кровавый след, и видела лишь того, кто остановил Алека и отомстил за Эмили. Но теперь я вспомнила и о двух страшных пистолетах, и о том, что произошло позавчера в штабе.

Было крайне неосмотрительным с моей стороны пытаться задеть хладнокровного убийцу. Первой не выдержав затянувшегося молчания, я поднялась и направилась на кухню.

– Пойду заварю чаю.

Луиджи не ответил.

Скрывшись за кухонной дверью, я почувствовала себя чуть более уверенно. Я надеялась, что многочисленные ножи не позволят Луиджи так просто ко мне подобраться. Впрочем, я не считала себя способной увернуться от пули.

Залив воду в чайник, я стала ждать, пока он вскипит, а тем временем размышляла о том, как мне следует вести себя дальше. Я все еще не знала об истинной цели визита Эргенте. Едва ли он зашел просто поболтать. Все, что мне было о нем известно, не характеризовало его как слишком уж откровенного человека. Наверное, мне следовало сделать вид, что я его прощаю затем, чтобы он продолжил наконец свой рассказ. Придется, решила я, немного потешить его самолюбие, чтобы больше расположить его к себе и поскорее выяснить, что он задумал.

Обернувшись, когда щелкнул рычажок на чайнике, я едва не вскрикнула. Луиджи стоял в дверях кухни, но я не слышала, когда он вошел. Он все еще был в очках, так что я не видела выражения его глаз, но мне показалось, что что-то изменилось во всем его виде, в том, как он стоял, как двигался. Тогда, в гостиной, его молчание было, скорее, раздраженным, теперь же он показался мне настроенным более доброжелательно.

– Хочешь чаю? – спросила я слабым голосом.

– Не отказался бы, – ответил он.

Потянувшись за заваркой, я услышала шаги за спиной, и через мгновение его рука легла поверх моей. Я замерла, не решаясь пошевелиться. Его близость была мне неприятна. Растревоженные воспоминания заставили меня внутренне содрогнуться при мысли, что те же самые руки сейчас снова касаются меня. Я вся сжалась, ощутив его дыхание на своих волосах – он стоял так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло. И в который раз пожалела, что не накинула на плечи халат.

– Киу, – прошептал он так тихо, что я едва расслышала, – если бы я только мог объяснить тебе…. Но я пообещал сам себе, что не стану оправдываться. Зачем? Ты все равно не поймешь до конца причин, заставивших меня поступить подобным образом. И, разумеется, не простишь. Так что нам обоим просто придется жить с этим. Но я сожалею. И если бы я только мог обратить время вспять…

Должно быть, он ждал, что я скажу, будто прощаю его. Я промолчала. Наверное, в моем положении не стоило проявлять подобную щепетильность, но я поняла, что могу заставить его страдать, и не стала бороться с искушением.

Я почувствовала, как напряглась его рука, все еще сжимавшая мою.

– Я так и думал, – сказал он, отстраняясь.

Он занял свое прежнее место у двери, а я вернулась к приготовлению чая. Некоторое время было слышно только тихое позвякивание посуды.

– Я продолжу, если ты не возражаешь, – снова заговорил Луиджи, и на этот раз голос его был сух, как рисовая бумага. – Помимо тебя, оставался еще Нуккид. Пришлось постараться, чтобы избавиться и от него тоже – он оказался куда более подозрительным. Мне нужно было убедить вас обоих в том, что я не представляю опасности. Я снова потерял слишком много времени. К тому моменту, когда мы добрались до места встречи с Ноем, того уже не было.

Пожалуй, это было самым большим разочарованием. Квартира Эмили ничего не дала, Ной исчез, и ты осталась моей единственной ниточкой, ведущей к Пхатти. Пока что он только шел по моим следам и эффективно избавлялся от малейших улик и зацепок. Что могло заставить его действовать? Один звонок на местное телевидение – Ной был все-таки достаточно известным человеком в Бангкоке. Я хотел спровоцировать Пхатти и увидеть твою реакцию. Я не знал наверняка, что тебе известно обо всем этом. Тогда в кафе ты показалась мне искренне потрясенной. До конца я тебе, разумеется, не поверил, но все же сомневался достаточно, чтобы сделать своим козырем.

– О, так ты все-таки допускал, что я не при чем? – насмешливо спросила я, протягивая ему чашку.

– Я очень на это надеялся. Но мне нужны были доказательства, и для начала следовало снова с тобой помириться. Наученный горьким опытом, я также хотел защитить тебя. Мой друг для этой цели зачаровал нефритовую подвеску. Нефрит и сам по себе обладает особыми свойствами, однако, усиленный специальным образом с помощью колдовства, становится совершенно непереносим для шаманов вроде Алека. Каждое действие всегда встречает равное по силе противодействие. Алек с помощью своих ритуалов приобрел невероятную силу, однако при этом сделался уязвим для подобного рода фокусов. Он бы не смог коснуться ни самой подвески, ни того, кто стал бы ее носить.

Я не знал, стоит ли еще придерживаться роли агента Даатона – положение мое становилось все более неопределенным. Но некоторые твои слова навели меня на мысль, что ты по-прежнему считаешь меня таковым. Это обнадеживало и давало мне шанс проникнуть в святая святых, где, как я предполагал, и скрывается нужный мне человек. Чтобы моя просьба проводить меня в наиболее надежное убежище не показалась подозрительной, я был вынужден подключить полицию. То, как ты отреагировала, когда тебе сказали, что именно я убил Эмили, окончательно убедило меня в твоей невиновности.

Однако Пхатти не предпринял никаких действий, чтобы помочь мне уйти от властей. Это могло означать только то, что ему стало известно, что я не работаю на Даатона. И это было поворотным моментом в моей игре. Я решил воспользоваться тем, что Пхатти перестал кому-либо доверять, и обратил твою привязанность к нему против него самого. Не зная, что твой демон тебя обманывает, ты поступила так, как считала себя обязанной поступить, – помогла мне найти убежище Алека.

Тут я не выдержала и рассмеялась. Луиджи говорил так уверенно, он был настолько убежден в гениальности своих умозаключений, что мне было сложно удержаться от того, чтобы не рассказать, как все было на самом деле.

– Вообще-то, когда я рассказала Пхатти о полиции, он заявил, что знал о том, что ты убил Эмили, с самого начала. Это вывело меня из себя, и на следующей день, когда ты сказал, в какой именно ресторан мы направляемся, я позвонила Гатти и обо всем ему рассказала.

Луиджи перестал улыбаться.

– Я этого не знал, – удивленно проговорил он. – Почему тогда ты отвела меня к Алеку?

– Ты сказал, что знаешь, кто убил Эмили. Я надеялась, что ты поможешь мне поквитаться с ним.

– И ты мне поверила?

Казалось, это удивило его более всего. Признаюсь, теперь мне это тоже казалось невероятным.

– Не знаю, – пожала плечами я, стараясь скрыть свое смущение. – Всем остальным было наплевать на то, что с ней случилось. Только ты и этот Гатти знали – или думали, что знаете, – кто за всем этим стоит. Я просто решила, что у агента Даатона больше шансов на успех.

Луиджи невесело рассмеялся.

– Так значит, и ты не так проста, как кажется, – сказал он, и я тут же пожалела о том, что разоткровенничалась.

Не хватало, чтобы он заподозрил меня еще в чем-нибудь. Нет уж, пусть и дальше считает, что имеет дело с полнейшей дурой.

– Я просто хотела отомстить за подругу, – ответила я.

– Хорошо, пусть так, – сказал он, решив не вдаваться в подробности. – По тем или иным причинам, но ты привела меня в нужное место. Мне до сих пор не известно, знал ли Пхатти наверняка, кто я на самом деле, или только догадывался. Но одно он сообразил сразу: для него я был врагом номер один. Пока что у меня не было доказательств, но я был уверен, что найду их в самом, по мнению Пхатти, надежном месте.

Узнав, что я так близко подобрался к цели, он неминуемо должен был обрушиться на меня всей своей мощью. Я не сомневался, что с ним также будет шаман, из-за которого все началось, потому и завязал перестрелку, чтобы узнать, за кем охотился все это время.

– И тебя не смущало, что при этом могут погибнуть невинные?

– Невинные? Едва ли, – усмехнулся Луиджи. – Как, по-твоему, Пхатти стал бы объяснять своим людям, почему они должны убить агента Даатона? Нет, те, кто участвовал в перестрелке, все они, каждый, знали правду. Возможно, их не посвятили во все тонкости этого дела, но сказали достаточно. Люди, которых я убил, великолепно знали, кто я такой и какую опасность для них представляю.

– Но Нуккид должен был мне сказать, предупредить меня…

Луиджи заблуждался в отношении Нуккида. Я знала этого парня много лет, я видела его таким, каким не видел его никто, – настоящим. Он просто не мог быть хитроумным и изворотливым злодеем, каким рисовал его Эргенте. Я знала наверняка, что Нуккид никогда не подставил бы Ноя или меня. Тогда на набережной он пытался защитить меня. Даже если ему было известно, что за нападением стоял Алек, он, не колеблясь, встал на мою защиту. Умирая, он отдал мне свое оружие. Он всегда пытался лишь защитить меня.

Луиджи ничего в этом не смыслил, он не знал, что я лиса, что Нуккид был моим. Не мог не быть. Не после двух лет, в течение которых мы были вместе почти каждый день. Если бы мне угрожала опасность, Нуккид никогда не оставил бы меня. Только если…

Я поняла, что совершенно запуталась. Кто на самом деле был моим врагом? Алек? Или Луиджи? Нуккид настаивал на том, чтобы я встретилась с агентом, даже когда того обвинили в убийстве Эмили. Как и Пхатти. Я вспомнила разъяренного Алека, вылетевшего из кабинета демона прямо перед моим приходом. Пхатти и Нуккид, они оба отправили меня к Луиджи, в то время как Алек попытался… что он собирался сделать? Убить меня? Как Ноя?

И все же они до последнего защищали Алека от чужака.

Это было негласным правилом всех, кто жил под защитой высших демонов. Неважно, если один из шаманов начнет убивать ни в чем не повинных людей, неважно, если придется избавиться от кого-то полезного – ведь Ной никогда не признавал над собой власти Пхатти или Даатона. Но если кто-то пришлый надумает вершить собственное правосудие, против него выступят все. Единым фронтом, не раздумывая. И никакой грызни между собой.

Пхатти и Нуккид неукоснительно следовали этому правилу. Только мы с Алеком оказались слабыми звеньями цепи. Он попытался навредить мне, а я сначала рассказала Гатти о Луиджи, а потом помогла последнему устроить бойню в штабе. Если уж искать виноватых, то незачем далеко ходить.

– Почему ты позволил мне уйти? – спросила я.

– Потому что минутой ранее удалось сбежать Алеку, – без обиняков ответил Луиджи. – Как видишь, я предельно честен с тобой. Я поступил опрометчиво, ввязавшись в перестрелку и не захватив с собой ни одного запасного патрона. Твой друг-шаман получил как минимум пять смертельных ранений, но был по-прежнему жив. Ему удалось скрыться даже от полиции, окружившей здание, и я не знал, где его теперь искать.

Однако твое присутствие навело меня на мысль, что он может вернуться, чтобы отомстить виновнице своего падения. Мне оставалось только проследить за тобой. К сожалению, сам я был не в состоянии этим заняться, а мой друг прибыл недостаточно быстро. Тебе удалось от нас уйти.

Я не стала говорить ему, что в ту ночь ни ему, ни его другу все равно не удалось бы выйти на мой след. Луна скрыла меня от людских глаз.

– Мы знали, что сюда ты не возвращалась, но не без основания посчитали, что ты можешь появиться в клубе, – продолжал Луиджи свой рассказ. – Мой друг, дежуривший там, заметил и тебя, и Алека. Он сообщил мне о том, что тот с тобой сделал.

– Как он узнал?

– Я уже говорил, мой друг – неплохой шаман. Он способен распознавать такие вещи. В охоте на Алека я использовал жадеитовые пули, потому что жадеит обладает особенной властью над шаманами. Он не настолько эффективен, как нефрит, но тверже и лучше подходит для стрельбы. Если бы Алек был убит простым свинцом, все души, что он похитил, ушли бы вместе с ним. Ты бы тоже умерла. Но жадеит разорвал магические связи прежде, чем Алек умер окончательно.

– Так, значит, его можно было убить и обычной пулей?

– Разумеется. Ритуалы не делали его бессмертным. Благодаря им он просто становился гораздо более живучим и быстрее восстанавливался. Мне пришлось опустошить две обоймы, чтобы быть уверенным, что он больше не поднимется.

– Он что-то сказал тебе перед смертью, не так ли?

Луиджи слегка нахмурился и отрицательно покачал головой.

– Он пытался. Но я не расслышал. Что-то о любви к богу, кажется.

О любви к богу? Алек молился перед смертью? Мне трудно было в это поверить, но я не стала возражать.

– А что насчет Пхатти? Как тебе удалось его парализовать? – спросила я.

– Это было подарком ему от моего друга, – улыбнулся Луиджи. – Он мастер всякого рода ловушек и проклятий. Если честно, я в этом мало разбираюсь, тебе стоит спросить его самого.

– Спросить его? – удивилась я. – Он здесь?

– Да, он ждет нас внизу у машины.

– Нас? – переспросила я, решив, что ослышалась.

– Да, нас, – подтвердил Луиджи, и я осознала, что он не просто так все это время стоял у двери. – Я рассказал тебе о том, что случилось, потому что хочу, чтобы ты мне доверяла. И чтобы уехала вместе со мной.

@темы: Кун Киу

---

Кстати! Клонги

[L.Z.]

Давным-давно я рассказывала, почему же Бангкок называют Городом Ангелов (но умолчала, почему Город Ангелов называют Бангкоком.. надо будет исправить), а сегодня поведаю, откуда взялось название «Венеция Востока«.

Все дело в том, что помимо основной водной артерии — реки Чао Прайя — в Крунг Тхепе есть также множество более мелких речушек и каналов, которые зовутся клонгами.

Каналы, как правило, соединяют реки Чай Прайя, Тхачин, Мэклонг и их притоки. Первый был вырыт еще в 16 веке, а расцвет строительства клонгов приходится на 18-19 столетия. Использовались они для перевозки товаров.

Сегодня большинство клонгов в Бангкоке засыпано, и на их месте пролегают автотрассы или высятся современные высотки. Но несколько все же сохранилось, по ним активно ходит речной транспорт (с туристами на борту) а также ведется бойкая торговля на плавучих рынках.

@темы: Бангкок, Таиланд, Кстати!

---

Глава 19

[L.Z.]

Глава 19

Он поднялся мне навстречу.

– Киу, проходи. Присаживайся. Мы побеседуем.

Я застыла в дверях, раздумывая, не стоит ли мне броситься с криками прочь отсюда. Быть может, охране клуба удастся хотя бы на время задержать мстительного бессмертного шамана, который пришел за мной. Я не строила иллюзий на счет того, зачем Алек решил меня навестить. На его месте я бы без хорошей причины из дома не выходила.

Рана, полученная им, затянулась, но переносица, казалось, все еще была сломана, и на коже в этом месте виднелся уродливый шрам. Это выглядело по-настоящему жутко, особенно, если знать, как именно он был ранен и почему все еще жив. Карие глаза, цветом напоминавшее отвратительное нуккидово пойло, внимательно смотрели на меня, будто изучая. А потом что-то вырвалось наружу из глубины, зрачок резко увеличился, теряя четкий контур, превращаясь в бесформенную черную кляксу…

«Не смотри ему в глаза!» – услышала я у себя в голове голос Кеуты, но было уже слишком поздно.

– Я думаю, тебе стоит закрыть дверь, – сказал Алек. – Ты ведь не хочешь, чтобы кто-нибудь еще пострадал.

В его голосе было столько угрозы, что холодок пробежал у меня по спине. Это был голос убийцы, маньяка, окончательно свихнувшегося шизофреника. Если бы я могла убежать, я бы убежала, наплевав на последствия. Но я не могла. Не поймите меня неправильно, я не принадлежу к тому типу людей, что готовы броситься навстречу собственной верной гибели, лишь бы спасти других.

Однако моя воля была парализована. Я была готова забиться в истерике, обратиться в паническое бегство, закричать, но не могла и пошевелиться. А потом вдруг медленно закрыла дверь и пошла к Алеку. Мое тело больше меня не слушалось.

– Подчинить лису не так сложно, как мне казалось, – словно сам себе сказал шаман. – Садись.

Я послушно села. Внутри меня зарождался дикий ужас, и даже сквозь эту марионеточную одеревенелость иногда пробивалась дрожь.

Алек опустился на корточки рядом со мной и внимательно взглянул в мое лицо. Глаза у него по-прежнему были ненормальными. Потом он взял с моего стола кисточку, обмакнул ее в одну из предусмотрительно открытых баночек с гримом и начал рисовать. Я чувствовала, как холодная краска ложится уже знакомыми узорами мне на кожу, и каждое прикосновение кисти, каждый мазок все сильнее сковывал мою волю. Из моего горла вырвался то ли стон, то ли плач, но, как я ни старалась, мне не удавалось разбить свои оковы. Мое лицо – я видела это в зеркале – оставалось спокойным, поза – почти расслабленной.

Алек действовал аккуратно, не торопясь. Каждое его движение было точным и выверенным, хоть я смутно ощущала клокотавшую в нем ярость.

– Я помню, ты проявляла интерес к моему искусству, – улыбнулся он. – Я удовлетворю твое любопытство и позволю принять участие в этом ритуале. Ты ведь этого хотела, не так ли?

Даже если бы его воля не сдерживала меня, я бы, наверное, все равно не смогла спастись. Все внутри меня застыло, окаменело от страха. Я была абсолютно беспомощна перед этой силой, она подавляла меня, сминала.

– Ты привела к нам охотника, – продолжал Алек, – за это ты заслуживаешь награды. Поверь, далеко не все удостаиваются такой чести, только особенные. Ты ведь особенная, Киу, не так ли? Такая храбрая, такая умная…

Я почти не слышала его насмешливого тона. Сидя перед зеркалом, я не могла видеть часы на стене, но знала, что время моего выступления приближается. Кто-нибудь должен был за мной прийти, хотя бы Таши. Алеку, если он намеревался провести свой ритуал, нужно было куда больше времени. Значит, у меня еще оставался шанс.

Луна, защитница, помоги, помоги мне!

Как будто в ответ на мои молитвы раздался стук в дверь.

– Киу! – послышался голос Буна. – Мы начинаем.

– Ответь ему, – прошелестел мне на ухо Алек.

Я поняла, что могу говорить, но слова были совсем не теми, что я собиралась произнести.

– Сейчас буду!

Алек тихо рассмеялся и отложил кисть. На моем лбу светлой охрой вились замысловатые узоры, которые показались бы мне довольно красивыми, не знай я, что они означают. Алек любовался своей работой, глядя на мое отражение.

– Ты хочешь танцевать, малышка Киу? – спросил он. – Хорошо, я исполню твое желание. Это так красиво – последний танец. Так трагично. Встань, я помогу тебе переодеться.

Я покорно поднялась – я просто не могла ослушаться приказа. Краска на моем лице, подобно стальным обручам, обвивала меня, сдавливая виски, не позволяя сделать ни одного лишнего движения. И только голос Алека давал мне иллюзию свободы.

Шаман встал рядом со мной и расстегнул на мне платье. Он неторопливо спустил его к моим ногам, и его пальцы скользнули по изгибам моего тела, словно намечая линии, которые он планировал нарисовать потом. Его прикосновения были нежными, почти ласковыми, но заставили меня похолодеть от ужаса. Я стояла перед ним, обнаженная и абсолютно беспомощная.

– Это твой костюм? – спросил он, указав на мой сценический наряд Маноры.

Я кивнула.

– Тебе не нужно столько одежды.

С этими словами он оторвал от моего костюма широкую полосу кружев, символизировавших перья, и принялся меня одевать. Он действовал довольно умело, учитывая, что я стояла практически неподвижно. Возможно, у него был большой опыт общения с женщинами, а может, он просто любил наряжать перед смертью своих «кукол».

Так или иначе, я была полностью одета к тому времени, когда в гримерной показался Таши. Увидев Алека, он замер, но решил не задавать лишних вопросов. Раньше вокруг меня постоянно крутился Нуккид, и, возможно, старый японец считал, что я питаю известную страсть к уродам или окружаю себя ими, чтобы подчеркнуть собственную привлекательность.

Вполне вероятно, однако, что его удивление было вызвано отнюдь не присутствием Алека. Сегодня я выглядела совсем иначе. Обычно мой костюм, хотя и предельно откровенный, был, скорее, пышным и вычурным. Кружева, сверкающая ткань, перья плюмажа – все это делало из меня этакого павлина, яркого до безвкусицы. Я выходила на сцену, и мой танец был сплошным мельканием красок. Свою кожу я покрывала блестками, выделяла стрелками глаза, так что черты моего лица изменялись до неузнаваемости.

Но сегодня я была не пестрой певчей пташкой. Мой костюм, все еще сверкающий и яркий, был предельно прост и лишен каких бы то ни было дополнительных украшений. На моей голове не было плюмажа, и темные волосы, тяжелые и блестящие, свободно спадали мне на спину. Отсутствие косметики компенсировали узоры на лице, особенно подчеркивавшие линию скул и нос, так что вид у меня был довольно хищным, даже угрожающим. Одним словом, это была уже не принцесса кейннаров, а гарпия.

– Она великолепна, не правда ли? – проговорил Алек.

Я видела, что Таши придерживается иного мнения, однако времени на споры и переодевание уже не оставалось. Пробормотав что-то неразборчивое, мой руководитель жестом отослал меня на сцену. Я послушно двинулась в указанном направлении.

– Я буду рядом, – донесся до меня голос шамана.

Я помнила, как выходила на эту сцену в прошлый раз. Тогда, вынужденная после выступления подсесть за столик к Луису, я считала себя самым несчастным существом на свете. Но в это самое время Эмили уже лежала на полу студии, и безжалостные кисти Алека скользили по ее телу. Теперь мне было известно, почему ее лицо оказалось настолько спокойным, почему она не сопротивлялась, почему не позвала на помощь. Она была одна в своей квартире, меня же окружала толпа, и все равно я не издала ни звука.

Мое тело превратилось в послушный механизм. Идя к сцене, я улыбнулась Буну и Ради, начав танец, я двигалась ровно и легко, все мои движения были правильными и выверенными, я даже без особого труда исполнила новую связку, которую еще вчера никак не могла повторить. Воля, направлявшая меня, делала меня безукоризненной, почти идеальной. Я видела, как стоя за кулисами и глядя на меня, одобрительно кивает Таши. Рядом с ним возвышалась темная фигура Алека. Мне даже не надо было смотреть в его сторону, я физически ощущала его присутствие. Отныне мы были связаны его магией, и я инстинктивно чувствовала, что мне уже не порвать эту связь. Он мог безбоязненно отпустить меня на сцену или куда угодно еще, я бы все равно не смогла сбежать.

Алек полностью подчинил себе мое тело. Именно он говорил мне, как двигаться, куда идти и на кого смотреть. Пожелай он того, я бы рухнула замертво прямо на сцене. Биение моего сердца, мое дыхание, малейшее движение ресниц – все было во власти этого страшного человека.

Лисы, всегда считала я, будучи духами, не подчиняются законам плоти. Они способны изменять ее, принимая различные облики. Главное в лисе – это ее суть, ее душа, та самая ниточка, которая связывает ее с Луной. Я всегда считала, будто отличаюсь от окружавшей меня людской толпы. Но сейчас, став пленницей собственного тела, я никак не могла взять в толк, где она, эта истинная Кун Киу. Осталось ли во мне хоть что-то, недоступное Алеку, все еще свободное? Могла ли я думать самостоятельно или он просто позволял мне? А моя сила? Она как будто исчезла, испарилась!

Я знала, что умру. С поражавшими даже меня саму спокойствием и отрешенностью я думала о том, что среда, как видно, действительно не самый лучший для меня день. Несмотря на то что лунный диск уже пошел на убыль, я все еще ощущала его притяжение, хоть и не столь сильное, как прошлой ночью. Моя богиня все еще была со мной, но она не могла спасти меня.

Проходя очередной круг по сцене, я заметила в зале знакомое лицо. Мысли разбегались, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто этот красивый мужчина за вторым столиком по центру. Но потом я все же сообразила – лейтенант Гатти. Глаза агента Интерпола неотрывно следили за мной, и мне показалось, что его губы шевелятся. Поднеся к лицу бокал, он что-то говорил во встроенный в манжету микрофон.

«Он здесь, здесь!» – хотелось крикнуть мне, но мои собственные губы были сомкнуты в милой улыбке.

Гатти, по всей вероятности, все еще продолжал охоту на Луиса. Ничего удивительного, что он пришел на мое выступление, ведь нас так часто видели вместе.

Однако лейтенант не знал, что наблюдает за танцем следующей жертвы и что разыскиваемый им шаман, настоящий убийца, стоит прямо за кулисами. Удивится ли он, когда завтра утром найдут еще одно тело, мое? Вот уж насмешка судьбы – Гатти приложил столько сил, чтобы поймать Луиса, но, оказавшись в нескольких шагах от цели, не мог ее увидеть. Мне хотелось кричать, но мое лицо оставалось маской безмятежности – и ни слезинки, ни лишнего вздоха.

Меня сменил Сакда, и я все с той же спокойной отрешенностью наблюдала из-за кулис за его танцем. Алек стоял справа от меня, Таши – слева. Играла музыка, в зале сидели люди, вокруг меня кипела жизнь. Жалко, так жалко…

Потом снова настала моя очередь, и мы закружились в танце вместе с Сакдой. Вняв моим вчерашним словам, он старался не опускать взгляд ниже моего подбородка. Это было настолько… я не знаю, трогательным. В эти последние секунды все на свете, еще живущее, теплое, казалось мне таким прекрасным, таким изумительным. Я рвалась навстречу всем этим людям, но не могла сделать ни шагу. Я была идеальна, и я была мертва.

На долю секунды мне показалось, будто хватка Алека ослабла – я замерла, не в силах поверить в это. Шаман находился от меня почти в десяти метрах – на другом конце сцены – и стоял ко мне спиной. Вдруг он, не поворачиваясь, сделал шаг в моем направлении. Его власть надо мной вновь ожила и на этот раз была далее злее и напористей. Разрывая кружево танца, я вырвалась из рук Сакды и бросилась к Алеку. В мозгу у меня билось одна мысль: остановить, уберечь, спасти!

А потом я услышала приглушенный хлопок, и в моей груди разорвался клубок боли. Я пошатнулась и закричала. Но в следующее мгновение новый удар настиг меня – что-то горячее коснулось моей щеки. Я вскинула руки, но последовал новый удар, на этот раз в живот. В грудь, в шею, в голову… Удары, острые и беспощадные, следовали один за другим, что-то стучало рядом, звенело, я услышала крики, заглушившие даже мой собственный. Потом я упала на сцену, сжавшись в тесный комочек, но удары продолжали сыпаться, и мне казалось, что на моем теле не осталось ни одного живого места.

Все случилось настолько быстро, что никто, наверное, даже не успел понять, что произошло, но затем что-то тяжелое упало рядом со мной – и стало тихо. Лишь последняя вылетевшая гильза неправдоподобно громко звякнула об пол. Я приоткрыла глаза – рядом со мной лежало окровавленное тело Алека, а над ним склонился Луис, и в каждой руке его было по пистолету.

Губы шамана дрогнули, и Каро наклонился ниже, вслушиваясь. Он выглядел удивленным.

«Он убил меня», – пронеслось у меня в голове, но довольно скоро я убедилась в обратном. Я была жива, более того, я больше не ощущала ни боли, ни чужого контроля. С удивлением я отметила, что на мне нет ни царапины.

Зато Алек превратился в одну сплошную кровоточащую рану. В первое мгновение мне показалось, что я снова вижу перед собой Ноя, однако на этот раз виновато было человеческое оружие, а не демоническая ярость. И все же тело его было искорежено до неузнаваемости. Я не представляла, как можно было убить практически бессмертного шамана, однако Луису это, очевидно, удалось. Алек был мертв. В этом не оставалось сомнений.

В следующую секунду рядом с нами оказался Гатти. На его лице поблескивали капельки пота, он был странно бледен, и только на щеках горели два лихорадочных пятна. Лейтенант, очевидно, был ошеломлен случившемся – да и кто в зале не был? – однако уверенно сжимал в руках пистолет, который был направлен на Луиса. Тот не выказал ни малейшего смущения и даже не попытался бежать.

– Брось оружие! – крикнул Гатти. – Без глупостей, Каро. Брось пистолет. Руки за голову!

Луис повиновался. Он медленно наклонился и аккуратно положил пистолеты на пол у ног убитого Алека. Потом так же медленно выпрямился и завел руки за голову.

Гатти оказался не единственным полицейским в зале, рядом с ним в следующую же секунду появились еще пятеро. Один из них бросил Луиса на колени, щелкнули наручники. Другой отшвырнул в сторону пистолеты, третий склонился над Алеком, словно существовала хоть какая-то вероятность, что тот еще жив. Два агента – Даатона и Интерпола – на мгновение скрестили взгляды.

– Луис Каро или как вас там, – проговорил лейтенант Гатти, – вы арестованы.

Ухватившись за наручники, он рывком поставил Каро на ноги и подтолкнул его к выходу. Остальные полицейские двинулись следом. Если бы я уже не успела довольно хорошо изучить Луиса и если бы так пристально не вглядывалась в его лицо, то едва ли сумела бы заметить чуть изогнувшую его тонкие губы слабую улыбку.

– Невероятно! Немыслимо! – раз за разом восклицал Таши, то вскидывая в деланном, театральном движении руки, то закладывая их за спину и начиная ходить из угла в угол.

Бун сидел рядом, сжимая мои запястья. Ради маленьким кусочком губки вытирала мне лицо. На губке оставались следы охры и крови.

Как только за Луисом закрылись двери, со мной случилась истерика: я кричала, размахивала руками и отбивалась от всех, кто пытался ко мне приблизиться. Увести с залитой кровью сцены меня смогли лишь после того, как я сосредоточилась на оттирании краски. Кровь Алека меня ничуть не беспокоила, но краска…

Я начала остервенело стирать ее со своего лица, а потом – соскребать ногтями, так как мне показалось, что дело идет чересчур медленно. Мысль, что на моем теле все еще остаются проклятые знаки, была невыносима. Мне даже казалось, что я физически ощущаю холод линий, которые Алек еще только намеревался провести. Похоже на паранойю, но кто скажет, что у меня не было причин для беспокойства?

В итоге я расцарапала себе лоб и щеки и теперь морщилась каждый раз, когда Ради прикасалась ко мне своей губкой. Тем не менее я постоянно торопила ее и порывалась умыться сама. По этой причине Бун и держал меня за руки, не давая пошевелиться. Он не отпустил меня даже тогда, когда я расслабилась и позволила Ради делать со мной все, что ей угодно. Со временем я задышала ровнее и даже стала понимать окружающих.

Я не могла думать ни о чем, кроме смерти Алека. Он был мертв! Луис убил его! Он умер! Убийца Эмили умер! Что может быть чудеснее? Я поняла, что губы мои расплываются в глупой улыбке, и постаралась сдержать себя, ведь все кругом считали, что я сама не своя от горя из-за смерти друга от руки страшного маньяка.

Таши продолжал ходить по комнате, возмущаясь падению нравов. Не знаю, что его задело больше: сам факт убийства или то, что оно произошло во время его постановки. Сначала он, разумеется, долго и проникновенно высказывал мне свои соболезнования, но вскоре отдался своим собственным тревогам и переживаниям.

– Что теперь будет? – восклицал он. – Менеджер и так отказывается платить за сегодняшнее выступление. Как будто бы это наша вина!

– Но ведь это неплохая реклама, – возразил Сакда. – Мы теперь прославимся.

– Не говори глупостей. Люди забудут про нас, как только поймут, что убивают далеко не на каждом нашем выступлении. Зато менеджеры запомнят и наш провал, и наших истеричных танцовщиц.

Взгляд Таши скользнул по мне, но я предпочла не обращать на это внимания. Ничто не могло омрачить моего счастья. Алек был мертв, а я снова была самой собой. Впору было пуститься в пляс.

– А этот, который с пистолетами, видели, какой жуткий? – вмешалась Ради, желая сменить тему.

Я удивленно взглянула на нее. Неужели она не помнит? Но, разумеется, сегодня Луис выглядел совсем иначе, чем неделю назад, когда его видела Ради. Ни очков, ни шляпы, ни запонок с драгоценными камнями. Может, оно и к лучшему, что она не узнала Каро. Меньше вопросов ко мне.

– Да уж не страшнее дружка Киу, – сказал Сакда. – Кстати, а прошлого своего ты куда дела?

Я не удостоила его ответом. На самом деле этот вопрос настолько походил на то, что в подобной ситуации мог бы сказать Нуккид, что у меня защипало глаза. Нуккид уже больше никогда ничего не скажет. Едва ли Луис позаботился о том, чтобы достойно похоронить людей Пхатти, у него на это не хватило бы ни времени, ни сил. Скорее всего, Нуккид и остальные все еще лежали на своих местах на полу в штабе, там же, где и вчера. Я сомневалась, что когда-нибудь у меня достанет решимости спуститься туда еще раз.

А им уже не суждено было подняться. Луис убил их всех, и, несмотря на то что именно он избавил меня от Алека, я ничуть не сожалела о его аресте. Он его по праву заслужил. И неважно, что судить его будут за преступления, совершенные не им, он все равно заплатит за смерть моих друзей. Ну, или не друзей – едва ли я испытавала к кому-либо из убитых особенно нежные чувства, даже к Нуккиду. Не после всей лжи и не после того, что случилось с Ноем.

Однако я не считала Луиса в праве решать, кому жить, а кому умереть. Лейтенант Гатти говорил, что Алек повинен в восьми смертях – девяти, если считать Ноя, – Луис же вчера убил на моих глазах семерых ни в чем не повинных. Он был ничем не лучше Алека. Он заслужил оказаться на его месте.

И все же мне было немного не по себе. Я не могла не признать, что сегодня Луис спас мне жизнь, которую – чего уж греха таить? – я ценила выше жизней других людей. В глубине души я была благодарна за это агенту Даатона.

Ради наконец закончила вытирать мне лицо, и я смогла переодеться. Постепенно ко мне пришло понимание, что все закончилось, и жизнь теперь вернется на круги своя. Я пока еще не знала, что случилось с Пхатти, но не сомневалась, что, если дойдет до разбора полетов, он в конечном итоге примет сторону Даатона и его поверенного. Так что с его стороны мне ничто не угрожало. При желании я могла спокойно вернуться домой и жить дальше: помириться с Судой, продолжить танцевать со своей труппой, ругаться с Таши и соблазнять заезжих туристов.

Все было хорошо. Ощущение, что ничто не угрожает моей жизни, было новым и непривычным. Но я радовалась тому, что наконец-то смогу расслабиться и уснуть, не думая с ужасом, что принесет мне новый день.

Домой меня отвозил Сакда. К счастью, никто из полицейских, даже лейтенант Гатти, не изъявил желания побеседовать со мной о том, что произошло, прямо в клубе. Все они были настолько заняты Луисом, что про меня, казалось, совершенно забыли. Разве что один из офицеров, помоложе, спросил, все ли у меня хорошо. О, все было просто великолепно!

Как я и предполагала, Суда ждала меня, сидя в гостиной перед телевизором. Шел ее любимый сериал, так что она была рассеянна и настроена благодушно.

– Рассказывай, беда, что с тобой приключилось, – не отрывая взгляда от экрана, проворчала она, когда я плюхнулась рядом на диван.

Я задумчиво потерла переносицу, потом вспомнила лицо Алека и поспешно опустила руку.

– Помнишь, я рассказывала тебе про австралийца? – начала я свое вдохновенное вранье.

В конце концов я рассказала Суде захватывающую историю о том, как вчера после репетиции отправилась на свидание с Итаном, которое продлилось до самого сегодняшнего полудня. Разумеется, Суда не одобрила моего распутства, но оно, по крайней мере, не стало для нее таким уж сюрпризом. Я с трудом могла себе представить ее реакцию, скажи я, что этой ночью один маньяк в поисках другого пристрелил семь человек, а меня выгнал под дулом пистолета на улицу в одежде, покрытой кровью.

– Но почему ты явилась в таком виде? И где твои ключи? – удивилась Суда.

– У Итана своеобразные друзья. Они начали опасаться, что он решил остаться в Бангкоке, и сыграли со мной злую шутку. Пока мы были в душе, – в этом месте я потупилась и постаралась покраснеть, – они стащили все мои вещи. Итан пошел за ними, но его долго не было. Я забеспокоилась и решила выпутываться самостоятельно.

– И ты до сих пор не знаешь, что стало с твоими вещами?

– Наверное, они уже где-то на пути в Австралию. Итан должен был улететь сегодня.

– И ты так спокойно об этом говоришь! Киу! – Суда неодобрительно покачала головой, а я снова надела маску кающейся грешницы.

Мы просидели в гостиной до позднего вечера. Суда, когда закончился сериал, стала более словоохотлива и долго отчитывала меня за нескромное поведение. Она в сотый раз умоляла меня завязать с клубами, Патпонгом и танцами, найти себе приличную работу и мужа, короче говоря, жить так, чтобы ей не приходилось за меня краснеть. И я в сотый раз обещала что-нибудь придумать. Я соглашалась с ней, но убеждала, что не могу уйти, пока не кончится сезон. Каждый подобный разговор у нас шел по одному и тому же сценарию и всегда заканчивался ничем.

Но сегодня слова Суды произвели на меня куда большее впечатление, чем обычно. Я ощутила необходимость перемен. Возможно, мне следовало через пару месяцев обратиться к Пхатти с просьбой отпустить меня куда-нибудь в другое место. Разумеется, это было не совсем тем, что имела в виду Суда. И все же в одном я была с ней согласна – Патпонг меня убивал. Во всех смыслах.

Я любила его шумные и веселые вечеринки, любила танцы, но пора было двигаться дальше. Я решила для себя, что, когда страсти поутихнут, попробую начать новую жизнь, возможно, в другом городе и под опекой другого наместника. Честно говоря, я не представляла, каким образом мы сможем теперь ужиться с Пхатти. Он был глубоко мне противен, и я не сомневалась, что и он не питает ко мне нежных чувств.

В одиннадцать вечера мы с Судой разошлись по своим комнатам. Оказавшись одна, я с удовольствием растянулась на постели. Казалось, раньше она никогда не была такой мягкой и уютной, однако, устроившись на подушке, я никак не могла уснуть. Я ворочалась с бока на бок, то раскрываясь, то опять натягивая на себя тонкое одеяло. Я надеялась, что все же смогу уснуть, но, пролежав без сна три часа, поняла, что кошмары так просто меня не отпустят. Вечер прошел в радостном возбуждении, однако стоило мне закрыть глаза, и я снова видела обезображенное выстрелом Луиса лицо Алека, его кровавую улыбку и полный ненависти взгляд Пхатти.

Стараясь не разбудить Суду, я вернулась в гостиную и на цыпочках прошла к бару. Жизнь редко баловала меня, и я бы уже давно спилась, если бы стала заливать все свои печали алкоголем. Однако на этот раз я решила позволить себе напиться.

Взяв бутылку текилы и рюмку, я вернулась к себе в комнату. Я пила быстро, не ощущая вкуса напитка, хотя ничем не закусывала. После первого глотка я задрожала и долго не могла успокоиться. Я считала, что уже оправилась от событий последних двух дней, однако только теперь ощутила, как меня покидает нервное напряжение. Постепенно я расслабилась. После пятой рюмки, когда в голове зашумело, а внутри разлилось блаженное тепло, у меня из глаз хлынули слезы. Но это были хорошие, правильные слезы. Вместе с ними уходили боль и обида. Я чувствовала, что возрождаюсь.

Не помню, сколько выпила той ночью. Кажется, я остановилась только тогда, когда не смогла поднести ко рту рюмку, не расплескав половины ее содержимого. Не решаясь встать на ноги, я отставила бутылку и, упав на подушку, мгновенно заснула.

Меня разбудил звонок в дверь. Какое-то время я упрямо отказывалась просыпаться, надеясь, что Суда встанет первой и прекратит мои мучения. Слава всем богам, лисы не знают похмелья, однако мне все равно ужасно хотелось спать. Приоткрыв один глаз, я взглянула на часы. Девять утра. Суда уже была на работе.

Я заставила себя встать, но, спустив ноги, запуталась в одеяле и покатилась по полу вместе с бутылкой текилы. Кто бы ни звонил в дверь, решила я, он, несомненно, враг рода лисьего.

Звонки не прекращались, и у меня не оставалось другого выхода, кроме как отправиться в прихожую. Однако, какой бы сонной я ни была, кое-что я помнила крепко: если у тебя есть враги, никогда не стоит открывать дверь, не поинтересовавшись, кто за ней.

– Кто там? – спросила я.

– Испанская инквизиция, – донесся из-за двери до боли знакомый голос Луиса.

Это подействовало на меня, как ледяной душ. Засыпая, я уверила себя, что больше никогда его не увижу, по крайней мере, на свободе. Но он снова пришел ко мне. Неужели я никогда от него не избавлюсь?

@темы: Кун Киу

---

Кстати! Наньянчунь

[L.Z.]

Само выражение «наньянчунь» с китайского можно перевести по-разному: солнечная весна, удар весны и т.д. Слово это родилось спонтанно и не несет в себе какого-либо особенного значения, однако обозначаемый им ритуал в некотором смысле выдумкой не является.

Подробнее о технике «высасывания» энергии инь можно узнать из трудов, посвященных внутренней алхимии даосов а также тантризму. Я лишь процитирую замечательного ученого Мирчу Элиаде, чьи работы в некотором смысле стали основой мира Кун Киу.

«Другой метод достижения долгожития заключается в сексуальной технике, которая есть как ритуал, так и способ медитации…

…Даосская техника, «путь инь» одного из «Бессмертных», Ян Чжэна (I в. н.э.), заключается в том, чтобы «возвратить семя и тем самым подкрепить мозг». Это на деле тот же самый идеал специфически даосской невозмутимости: способ избегать расточения витальной энергии. Адепт должен осуществлять совокупление без извержения семени, так обеспечивается циркуляция внутри организма семени, смешанного с «дыханием»…

…В результате под пупком начинал формироваться «сокровенный зародыш» нового, бессмертного тела. Питаемый исключительно дыханием, этот зародыш развивался в «очищенном теле«, которое после кажущейся смерти адепта покидало труп и соединялось с другими «Бессмертными». Для «укрепления мозга» адепту надо получать как можно большее количество инь; вот причина, по которой он должен много раз менять партнерш; эта практика породила позднее коллективные «соединения дыхания«…

…Такая «оргия» была строго ритуализована; по сути, она восходит к аграрным церемониям доисторических времен…

…Некоторые искатели долголетия применяли метод, названный «вампиризмом» и не одобрявшийся ортодоксами. Прием заключался в высасывании жизнетворной энергии женщины, с которой происходит сближение: «эта проистекающая из самих источников жизни энергия прибавляла много лет жизни».

М. Элиаде «История веры и религиозных идей. Том второй: от Гаутамы Будды до триумфа христианства»

Об этом в «Нефритовой бабочке» не говорится явно, но да, ритуал «наняьнчунь» имел ярко выраженную сексуальную окраску. Вот так-то.

@темы: Кстати!, Традиции

---

Глава 18

[L.Z.]

Глава 18

Это было похоже на сон.

Я бежала, как бежала всю свою жизнь, оставляя позади трудности и печали, боль и обман, я спасалась от врагов и друзей, от ставших слишком дорогими любовников, от собственного призрачного счастья и возможных перемен. Едва вырвавшись наружу, я, не раздумывая, понеслась куда-то на восток. Я не удивлялась, почему люди вокруг не оборачиваются, почему не останавливаются, чтобы взглянуть на бегущую женщину с растрепанными волосами и в залитом кровью платье. Я чувствовала, что нахожусь во власти божества, что позади меня развеваются тени пяти моих хвостов, а высоко в небе сияет полная Луна.

Полнолуние! Люди не даром боялись ночей, подобных этой. Я была лисой, оборотнем, верной спутницей бледной ночной странницы. Раз в месяц мы с ней могли стать одним целым, стоило лишь мне того пожелать. И сегодня, сама того не осознавая, я целиком отдалась ее власти. Мне казалось, я бегу в лунном свете и что весь остальной мир становится призрачным и зыбким. Я больше не принадлежала ему, не являлась его частью, растворившись без остатка в бледном свете своей богини.

Я где-то успела потерять туфли и бежала босиком, не ощущая твердой земли под ногами. Ветер бил мне в лицо, свежий и ласковый. Я с головой погрузилась в собственную магию, она затопила все вокруг, и не было конца моим силам.

Проносясь мимо, я оставляла в сердцах людей смутную тревогу, едва ощутимые тоску и желание. Они не видели меня, не осознавали, что с ними произошло, но этой ночью чудо коснулось каждого из них – чудо полнолуния.

Я остановилась, лишь ощутив под ногами шелковистую траву. Я не знала, где нахожусь – город шумел где-то в стороне, – но прямо надо мной сиял переливчатый диск Луны. Я протянула к нему руки и залилась звонким смехом. Мне было весело и спокойно, и я, не сдерживаясь, начала танцевать. Так танцуют все лисы, приветствуя восхождение своей владычицы. Мы приносим ей в качестве дани собственные души, мы слагаем ей песни и, постепенно хмелея, жадно пьем из ее неиссякаемого источника. Ничто не сравнится со сладостью лунного нектара: ни жар тела возлюбленного, ни электрический холод силы демона – ничто.

Долгие годы я не погружалась так глубоко и в тот момент не могла понять почему. Как можно было жить, будучи лишенной этого чудесного дара? Я видела рядом с собой силуэты других лис, наши хвосты переплетались, наши движения сливались в единый, вечный танец мироздания. Мы творили высшую магию, мы сами были магией, и сердце самой Матери Земли билось в такт нашим песням. В них не было слов, для них никогда не существовало языка, и все же каждая из нас инстинктивно находила в себе нужные созвучья.

Звенел воздух, лился с неба лунный свет, и тени неведомого, невозможного и давно ушедшего мелькали на поляне, вплетаясь в наш танец. Мне показалось, я заметила Мэй в этом хороводе призраков: взявши за руки своих соседок, она танцевала вместе с нами, и лицо ее было радостно и светло. Что может быть лучше для лисы, чем умереть в полнолуние? Это была благостная судьба, ведь ее оплакала сама богиня.

Небо было так близко. Звезды и планеты, смеясь вместе с нами, падали нам на плечи, путались в волосах, обжигали пальцы, и, как в старых сказках, стоило лисьему хвосту коснуться земли, как тотчас на том месте вспыхивал огонь. Рыжее лисье пламя венчалось с белым лунным светом, рождая все новые и новые образы. Им не было числа, им не было названий и имен в человеческом языке, а для лис было так просто обходиться без слов.

Танец продолжался, постепенно ускоряясь, и я уже ничего не видела, кроме широкой прямой дороги, что вела от нашей полянки к самой Луне, на Небо. А в конце ее, на самом последнем камушке, стояла женщина – нет, лиса, чья шерсть блестела серебром, и в чьих глазах отражался лунный свет. За спиной ее тайными иероглифами извивались девять хвостов, и пять из этих иероглифов уже были мне знакомы. Я видела и остальные, но никак не могла их запомнить или уловить их сокровенный смысл.

Серебряная девятихвостая лисица с самого рождения живет в каждой из нас. Впервые открывая глаза, делая первые шаги, мы начинаем свое путешествие по лунной дороге, в конце которой нас ожидают Мудрость и Долголетие. Почти шесть сотен лет назад начался мой путь.

Я не знаю, почему стала лисой. Я плохо помню первые годы своей жизни, когда мое сознание было, скорее, звериным, а жизнь полностью подчинялась солнечным и лунным циклам. Это походило, должно быть, на первые воспоминания ребенка, когда весь мир кажется таким зыбким и неустойчивым. Мои настоящие воспоминания начинаются со второго хвоста.

Тогда я только еще училась понимать волю богини и с завистью и трепетом смотрела на лунные пляски, мечтая когда-нибудь стать одной из тех счастливиц, что слышат музыку сфер. Ни в одной книге мироздания не описываются лисьи ритуалы, не существует лисьих школ и наставников, каждая лиса знает все с самого своего рождения. Когда приходит время, мы просто делаем то, что должно. Никто никогда не рассказывал мне о перевоплощении, но однажды я просто поняла, или вспомнила, что нужно делать.

Шло время, одна эпоха сменяла другую, а лисы продолжали жить рядом с людьми, но в своем особенном лисьем мирке. Иногда наши дороги пересекались, и такие встречи оставляли следы в душах как лис, так и людей. Но в сущности ничего не изменялось, все шло своим чередом, и каждый лунный месяц танцы возобновлялись, отсчитывая ход лисьего времени. Так было всегда, с самого основания мира. Так и будет всегда.

Жизнь свободной лисы всегда была полна опасностей, особенно в те времена, когда люди нас боялись и постоянно изыскивали новые способы борьбы. Всевозможные амулеты и заговоры, постоянные охоты и облавы – вот из чего состояла наша жизнь. Разумеется, чем старше становилась лиса, тем сложнее человеку было ее поймать. Она принимала иной облик, она становилась одной из них, любовницей, женой, матерью.

И что делал человек, обнаружив в своей постели плутовку? Он кричал, хватался за оружие и гнал, гнал несчастную, пока хватало духа. А что становилось с детьми от таких союзов?

В душе каждой лисы зияет рана, нанесенная однажды человеком. Ненавидеть людей, бояться и всегда стремиться к ним – таково наше проклятье, как и всех низших духов.

Даже демоны иногда вступают в сделки со смертными, и кто скажет, что привлекает их, всемогущих, в этих слабых и жалких созданиях? Что они могут добавить к их силе и славе?

Я же всегда искала лишь тепла. С первой луны, когда я только научилась принимать человеческий облик, меня неудержимо влекло к людским деревням, и на моей спине, как и на моем сердце, появились первые шрамы. Я прожила сотни жизней, каждая новая горше предыдущей, и все равно снова и снова возвращалась, чтобы раз за разом, пробуждая любовь, будить с ней жестокость и неприязнь.

Сейчас я жила легко, шутя. Мои обязанности в Бангкоке были просты. Я потому и пришла сюда почти полвека назад, признав над собой власть Даатона. За эти годы я сменила десятки ролей, нигде надолго не задерживаясь, постоянно помня о неминуемом побеге. Под именем танцовщицы Киу я прожила чуть больше пяти лет, но срок ее жизни подходил к концу. Я не старела, не изменялась, и уже сейчас люди все чаще удивлялись, когда узнавали, что мне почти тридцать. Менять документы слишком часто не было возможности, и с каждым годом мое лицо все меньше соответствовало цифрам на бумаге.

Не за горами был тот день, когда Киу будет вынуждена покинуть труппу Таши, переехать от Суды и начать новую жизнь где-нибудь в другом месте, под другим именем. Я пока не задумывалась о том, кем хочу стать на этот раз. Имя Киу означает «осень». В Бангкоке нет настоящих времен года, есть лишь чередующиеся сезоны засухи и дождей, но там, где я родилась, осенью деревья одевались в золото. Я выбрала себе это имя, чтобы каждый раз, слыша его, вспоминать дом.

Я оставила там столько боли, похоронила столько надежд, что тем немногим, кто знал настоящую меня, сложно было поверить, что я могу вспоминать о нем со светлой грустью и мечтать когда-нибудь туда вернуться. Но лисье сердце живет своей особой жизнью. Если помнить только о плохом, то что нам останется? Что останется у лисы, пережившей сотни смертей, если она будет помнить лишь агонию последних часов и забудет радость новых рассветов, вкус утренней росы и туманы сумерек?

И все же с годами я становилась все более осторожной. Я старалась держаться подальше от людей, избегать любых привязанностей. Я намеренно оставалась в тени, предпочитая пробираться грязными, едва заметными тропками. Было время, когда я жила по-настоящему, когда любила всем сердцем, когда не боялась остаться один на один с человеком, неважно, добрым или злым. Но это время прошло. И теперь я только лишь выживала, терпеливо отсчитывала лунные месяцы, украдкой расчесывала свои пять хвостов и все ждала и ждала чего-то.

Давно уже пять хвостов. Слишком давно.

Я сидела на земле, обнаженная, обхватив руками колени, и смотрела в звездное небо. Я была одна. Музыка стихла, и весь мир как будто затопила первозданная тишина. Рождался новый день. Он был таким же, как предыдущий, и немного иным.

В дне прошедшем оставались Эмили и Нуккид, Прасет и Кеута, и многие-многие другие. Но были живы Алек, Луис и, скорее всего, Пхатти. Была жива я. И, казалось, что прошедшие события ничего не изменили. Расстановка сил осталась прежней, разве что буря смела с шахматной доски половину фигур. Мои близкие были мертвы, а солнце ни на миг не замедлило своего хода. Все так же пели птицы, шумел в травах ветер, журчала вода.

Почему они умерли, думала я. Зачем? Ради чего? Кто сказал, что именно так должно быть? С чего все началось? С приезда в Бангкок Луиса Каро? Или с намеренья Алека использовать Эмили для своего ритуала? Когда он решил это? Думал ли о том, что однажды убьет ее, когда, встретив в далеком Лондоне, предложил переехать в Бангкок? Почему вообще Алек избрал именно этот путь к Вечности?

Или, быть может, все началось еще раньше, когда священник Фролло полюбил цыганку?

Когда-то люди и, наверное, лисы умели читать по звездам свою судьбу. Даже сейчас, глядя в темное небо, я пыталась увидеть в нем дорогу, которой идет Провидение. Есть ли она еще?

Кеута, провидица, была убита, и что если вместе с ней умерло и будущее, упорядоченное, предопределенное? Я слышала однажды, что если убить предсказательницу, то не сбудутся и ее предсказания. Означало ли это, что теперь у меня появился шанс остаться навсегда с Итаном? Или, наоборот, отныне мы никогда не сможем быть счастливы вместе?

Я смотрела в звездное небо, и в каждом мерцающем огоньке мне виделся самолет, увозящий в далекий Мельбурн такую же, как я, душу, потерявшую свое предопределение, свое обещанное счастье.

И мне казалось, что я совершенно одна в этом мире. Сейчас, именно в этот момент, меня не смог бы отыскать ни самый искусный шаман, ни самый могучий демон. Я все еще была во власти своей богини, и только от меня зависело, вернусь ли я обратно.

Когда-то, тысячи лет назад, я поклялась отомстить убийце Эмили, и эта клятва каленым железом выжгла след во мне. Но я была всего лишь пешкой в большой игре, песчинкой, которую терзают огромные волны. Что-то постоянно происходило за моей спиной, даже сейчас, когда, казалось, само время остановилось.

Я смотрела в небо и думала о том, куда мог сбежать Алек. Затянутся ли когда-нибудь его раны? Сможет ли оправиться от своего ранения Луис, и кто тот таинственный друг, который помогал ему в поисках Ноя? А Пхатти? Что случилось с ним? Я всегда считала демонов бессмертными и неуязвимыми, но ведь мне было так мало известно о колдовстве. Как знать, быть может, Луис Каро обладал силой подчинять себе и демонов.

Что же должно было произойти теперь? Борьба еще не окончена, но я предчувствовала скорую развязку. Луис не оставит поисков и однажды выследит Алека, и тогда в последнем поединке станет известно, кто сильнее. С одной стороны шахматной доски был Алек, убивший Эмили и многих других, мне неизвестных, чтобы обрести бессмертие. А с другой – Луис, который утопил мой дом в крови в попытке остановить Алека. Кого из них я боялась больше? Я не знала.

Еще я думала о том, почему Луис позволил мне уйти. Неужели из-за того, что в тот момент я уже была вне подозрения? Как знать, быть может Пхатти, приказав очаровать Каро, тем самым спас мне жизнь. Влюбленный в лису никогда намеренно не причинит ей вреда. Но в то же время он никогда не скажет лисе «Уходи, ты мне больше не нужна». А Луис сказал именно это. Я не верила ему. Я ждала.

И смотрела в звездное небо, но оно не знало ответов на мои вопросы.

Я уснула на рассвете и проспала до самого вечера.

Раньше, проснувшись в незнакомом месте без вещей и одежды, я первым делом отправилась бы искать Нуккида, уверенная, что он что-нибудь придумает. Сегодня я была вынуждена выпутываться самостоятельно.

Солнце уже клонилось к горизонту, город виднелся недалеко на северо-западе, и от него меня отделяло не больше десятка километров. Я не помнила, как оказалась здесь, куда зашвырнула платье и где теперь мои сумочка и телефон. От вчерашнего вечера у меня вообще остались лишь крайне смутные воспоминания.

Но, кажется, мне снился слепящий лунный свет, призрачные силуэты танцующих лис и странные образы, в которых я узнавала черты умерших друзей. Теперь, когда светило солнце, под ногами был жесткий песок, а не шелковистая трава, когда откуда-то из-за пролеска доносился шум автострады – все это казалось совершенно нереальным. Приложив руку к горящему лбу, я нервно рассмеялась.

Все еще не имея никакого четкого плана, я двинулась в сторону города, надеясь, что по пути мне встретится человеческое жилье и не встретятся его хозяева. Примерно через полчаса мне повезло наткнуться на стоявшее немного вдалеке от остальных бунгало. Изнутри доносились голоса и громкая музыка, и некоторое время я не решалась приблизиться. Потом я все же подошла на цыпочках к забору и заглянула во двор. Моему взору предстала небольшая ухоженная лужайка, скромный бассейн, пара шезлонгов и сидящий рядом с одним из них ребенок примерно трех или четырех лет. Пару секунд мы внимательно разглядывали друг друга, потом малыш потерял ко мне всякий интерес и продолжил возиться со своими машинками.

Родители его, очевидно, находились внутри дома, предпочитая следить за ребенком через окно, но я не знала, как скоро они среагируют, если я проберусь к ним во двор. Минутой ранее я заметила оставленный кем-то халат недалеко от бассейна и посчитала это неплохим началом. Выждав еще немного, я решила не искушать более судьбу и, отыскав калитку, прокралась во двор, все еще на цыпочках, хотя из-за музыки моих шагов все равно бы никто не услышал. Ребенок снова посмотрел на меня, но он был единственным свидетелем моего незаконного проникновения на частную территорию. Я бросилась к оставленному халату. На мое счастье под ним оказались еще и шлепанцы, но в этот момент удача мне изменила.

В окне бунгало показалось очень удивленное женское лицо, и я поспешила спастись бегством, лихо перемахнув через забор. Я бежала, не останавливаясь, около километра, завернувшись на ходу в халат и прижимая к груди шлепанцы. Остановилась я, только добравшись до шоссе. Там я наконец-то смогла отдышаться и обуться.

Не переставая смеяться, вспоминая обстоятельства своей кражи, я пошла в сторону города. Примерно через час, уже в сумерках, я добралась до Бангкока и смогла поймать такси. Денег у меня при себе не было, и пришлось применить лисье очарование, чтобы убедить водителя отвезти меня в кредит. Пока что все шло неплохо, но впереди ждало объяснение с Судой.

По средам она работала в утреннюю смену, так что должна была уже вернуться. Разумеется, для нее не могло остаться тайной, что я снова не ночевала дома. Это само по себе было тяжким преступлением, но оно, однако, не шло ни в какое сравнение с моим нынешним внешним видом. Подумав о том, что будет с Судой, когда я заявлюсь домой в странном мужском халате и пляжных шлепанцах, я снова расхохоталась.

Ключей у меня тоже, разумеется, не было, как и шанса остаться незамеченной. Позвонив в дверь, я столкнулась нос к носу со своей хозяйкой. Сказать, что она была в шоке, значит не сказать ничего. Она застыла на пороге, как громом пораженная.

– Суда, даже не спрашивай, – быстро проговорила я и, поднырнув под ее рукой, все еще лежавшей на ручке двери, бросилась в свою комнату.

Там я быстро натянула первое попавшееся под руку платье, вытащила из ящика остававшиеся у меня деньги и поспешила обратно к ожидавшему меня таксисту. Суда все еще была в прихожей, как видно, слишком удивленная, чтобы тут же начать воспитательную работу. Однако к моему возвращению она уже вполне оправилась и, не говоря ни слова, захлопнула входную дверь прямо у меня перед носом.

– Суда! – крикнула я, остервенело дергая ручку в надежде, что та чудесным образом все-таки повернется. – Это глупо! Я все объясню!

Объяснил бы лучше мне кто-нибудь, почему мне вообще надо было что-то объяснять женщине, у которой я просто снимала комнату, при этом регулярно внося за нее плату. В конце концов, Суда не была мне ни матерью, ни наставницей. И все же я всегда немного терялась в ее присутствии, а ее нежное отношение и забота обычно совершенно меня обезоруживали. За вкуснейший кофе на завтрак и выглаженную одежду я безропотно сносила все ее нотации, но это было уже слишком.

– Суда, ты не имеешь права!

Я изо всех сил пнула входную дверь и взвизгнула от боли – шлепанцы, в которые я все еще была обута, нисколько не смягчили удар. Зато на двери осталась уродливая черная полоса. Еще несколько минут я продолжала кричать и колотить в дверь на радость сплетникам-соседям, которые, несомненно, давно уже гадали, когда же у Суды наконец лопнет терпение, и она выставит «эту Киу». Видимо, счастливый день настал.

Когда первая злость прошла, я решила сменить тактику и, стряхнув с ног шлепанцы, уселась на них. Когда-нибудь в душе Суды должен был утихнуть монстр, заставивший ее так поступить со мной. В конце концов, она была доброй и отходчивой женщиной. Я стала ждать.

Минуту спустя внутри зазвонил телефон. Я услышала голос Суды, а потом ее шаги в прихожей. Щелкнул замок. Я вскочила на ноги.

– Это тебя, – сказала она.

Я не удержалась от, как мне хотелось верить, испепеляющего взгляда и поспешила внутрь.

– Алло?

– Киу! – услышала я взволнованный голос Таши. – С тобой все хорошо?.. Неважно, ты жива – это главное. Я понимаю, что у тебя там полный бардак, но ты нужна мне тут. Полчаса до выступления, а у меня нет никого на главную роль. Ты должна приехать.

– Таши, я…

– У тебя сломаны обе ноги?

– Нет.

– Тогда быстро, Киу, быстро!

Таши не сомневался, что я приду, даже после того, как я устроила сцену, сорвала репетицию и заявила о своем уходе. По пути в домой, я размышляла, не стоит ли мне вернуться в штаб, чтобы выяснить, что случилось с Луисом и Пхатти после моего бегства. Или надо было бежать со всех ног из Бангкока и надеяться, что никто и никогда не узнает, где я скрываюсь? Настоящий ураган пронесся над моей жизнью, и я пока плохо себе представляла его последствия.

Проснувшись два часа назад, я старалась не думать и не вспоминать, сосредоточившись на решении насущных задач: найти одежду, добраться до дома. Я думала, что, оказавшись здесь, пойму, как мне следует поступить. Но Суда не оставила мне шанса, а теперь позвонил Таши с требованием, чтобы я немедленно ехала к нему. Смогу ли я выйти на сцену? Вспомню ли хоть одно движение?

– Он звонил весь день, – донеся до меня будто издалека голос Суды.

– Мне надо ехать, – сказала я, принимая решение. – Суда, – обратилась я к все еще сурово смотревшей на меня женщине, – я вернусь и постараюсь все тебе объяснить. Честное слово, я приеду сразу, как закончится номер.

Она кивнула. В конце концов, она могла выставить меня за дверь, но не ей было решать, как мне жить.

Я надела босоножки, чмокнула Суду в щеку и бросилась на улицу. Несмотря ни на что я чувствовала себя обязанной. Я могла злиться, кричать и топать ногами, но одно оставалось неизменным: мне была невыносима мысль, что я могу подвести Суду или Таши, единственных людей во всем Бангкоке, которым было не все равно.

Разумеется, я опоздала, но Таши сумел добиться от менеджера клуба перестановки номеров. Вся труппа дожидалась меня у входа, и Ради тут же кинулась мне на шею. Обиды были забыты, никто не упрекнул меня за мое отвратительное поведение на вчерашней репетиции, никто не жаловался на решение бросить их на произвол судьбы накануне выступления. Этот теплый прием растрогал меня до слез. И, разумеется, Таши был тем человеком, который не выдержал первым:

– Развели тут сопли, – проворчал он, оттаскивая от меня Ради. – У тебя пятнадцать минут. Дуй переодеваться.

– А кто мне поможет с плюмажем?

– К черту плюмаж!

И я поспешила в гримерную.

Тайцы считают среду плохим днем, и я была склонна с ними согласиться. В среду я впервые услышала про Луиса Каро и в последний раз говорила с Эмили. Это случилось ровно неделю назад. Пока что сегодняшний день казался мне вполне сносным. Но я изменила свое мнение, когда, вбежав в гримерную, увидела человека, с задумчивым видом перебиравшего кисточки на моем туалетном столике.

– Алек! – невольно вырвалось у меня.

@темы: Кун Киу

---

101 лис - Часть третья

[L.Z.]

Продолжаем познавательно-развлекательную рубрику.

24. Главным критерием волшебных сил лисы является ее возраст. Чем она старее, тем большей волшебной силой может обладать, поскольку, чем древнее, тем авторитетнее и ближе к истине.

25. В одном из рассказов из сборника “Записки из мрака” (“Сюань чжун цзи”) говорится: “Пятидесятилетняя лиса может превратиться в женщину, столетняя (может) стать красавицей, (может) стать святой, или (может) стать мужчиной и вступить в отношения с женщиной. Может знать о том, что происходит за тысячу ли, прекрасно владеет искусством обольщения, морочит человека так, что он теряет разум. Через тысячу лет лисе открываются законы Неба, и она становится Небесной лисой”.

26. «На глазок» возраст лисы можно определить по количеству хвостов. Как уже говорилось ранее, они отрастают со скоростью 1 хвост в 100 лет. Разумеется, это лишь примерная скорость, что ясно всякому, кто знаком с математикой.

27. Другим отличием, проявляющимся с возрастом, являются лисьи фамилии. Они разнятся в зависимости от возраста и умений.

28. В “Обширных записках об удивительном” (“Гуан и цзи”) говорится: “У тысячелетних лис – фамилии Чжао и Чжан, у пятисотлетних лис – фамилии Бай и Кан”.

29. Но опять же не стоит на это полагаться. Часто бывает так, что лиса присваивает себе фамилию того рода, в могиле которого живет, или даже выдает себя за человека, похороненного в облюбованной ею для жительства могиле.

30. Поговорим об умениях лисы. Первым в списке идет способность принимать человеческий облик. Героиня рассказа Цзи Юня говорит , беспокоясь о том, что ее возлюбленный тратит деньги на веселые дома: “Я владею искусством превращений. Могу принять облик любой красавицы, которая приглянется вам, стоит мне хоть раз на нее взглянуть…».

31. Но все не так-то просто. В “Юянских заметках о всякой всячине” читаем: “В древности говорили, что дикая лиса именуется красной лисой. Когда она хочет явиться как привидение, то обязательно кладет себе на голову череп человека и кланяется созвездию Северного Ковша. Как только череп перестает падать, она превращается в человека”.

32. Кстати, там же утверждается, что эти красные лисы по ночам ударяют хвостом и высекает из него огонь.

33. Превратившись в красавицу, лиса отличается от настоящих женщин лишь тем, что не умеет шить. То ли в последние годы стало мало настоящих женщин, то ли лисы расплодились…

34. Но это потом. Вот что говорит лис, герой одного из рассказов Юань Мэя, о первом времени после перевоплощения: «Сначала мы учимся принимать человеческий облик, потом изучаем язык людей. Те, кто учится языку людей, сначала учат язык птиц; учащиеся языку птиц обязательно должны выучить язык всех птиц внутри всех девяти областей в пределах четырех морей. Когда они овладеют этим, то могут понимать язык людей и обрести человеческий облик. На это уходит 500 лет.»

35. Для чего же лисам это нужно? Как правило, для того, чтобы поселиться в доме людей и вступить в связь с кем-нибудь из членов семьи, а иногда — чтобы проникнуть в императорский дворец. Бог весть зачем.

36. Но не все лисы превращаются просто для того, чтобы покрасоваться перед зеркалом или соблазнить соседа. Некоторые не стесняется превращаться в святых и принимать облик даже самого Будды.

37. Не склонные к разврату и святотатству лисы перевоплощаются в ученых мужей или образованных студентов, чтобы продемонстрировать свою утонченность, порассуждать о достоинствах произведений, оценивать их звучание и сущность.

38. Другая «интересная» особенность лис — умение соблазнять мужчин и красть у них жизненную энергию. Приняв облик прекрасной девушки, лиса является к мужчине, очаровывает его своей неземной красотой, талантами, доступностью и вступает с ним в интимную связь.

39. Во время коитуса лиса получает от мужчины его жизненную энергию, что необходимо ей для совершенствования волшебных навыков. Последствия такого рода отношений для человека вполне определенны: светлое начало в его организме насильственным образом убывает, жизненная энергия ослабляется. Внешне это выражается в резком похудании и общей слабости. В конечном итоге человек умирает от истощения жизненных сил.

40. Дотянув тем или иным образом до тысячи лет и отрастив наконец девятый хвост, лиса уходит от суетных страстей мира людей. Она больше не растрачивает себя на отношения с мужчинами.

Продолжение следует…

@темы: Китай, Лисы, Разное, Традиции

---

Глава 17

[L.Z.]

Глава 17

Рабочий день уже закончился, и внутри было темно, тихо и неожиданно прохладно. Мы прошли по коридору, заглядывая в каждую дверь, чтобы убедиться, что одни.

– Тут разве не должно быть охраны? – удивился Луис.

– Только люди Пхатти, он позаботился о том, чтобы никто чужой не узнал про это место.

– И где же они?

– Ниже этажом. Здесь где-то должен быть лифт.

Я никогда раньше не ходила этим путем, только лишь знала о его существовании. Я не боялась заблудиться – после того, что ждало нас снаружи, такая перспектива не слишком пугала. Однако, блуждая по служебным помещениям, мы наткнулись на небольшой коридор, из которого открывался вид на подземную парковку. Окно начиналось примерно в метре от пола и доходило до самого потолка. Выглянув наружу, я тут же отшатнулась – парковка была заполнена полицией.

– Я не знаю, как они догадались, что мы направляемся именно сюда, но они ждут нас с другой стороны, – прошептала я.

Луис бросил быстрый взгляд на парковку и лишь небрежно пожал плечами.

– Значит, мы не пойдем туда.

– Но именно этот путь ведет к лифтам, – возразила я.

Он задумался.

– Они наверняка охраняются, – проговорил он. – Должна быть еще служебная лестница.

Я попыталась вспомнить план здания, но никак не могла сообразить, в какую сторону нам следует идти. Так что мы снова пошли наугад и после пяти минут блужданий, в течение которых каждую секунду рисковали наткнуться на полицейских, нашли-таки лестницу. Впрочем, и к ней Луис отнесся с большим подозрением. Оставив меня дожидаться в коридоре, сам он, вынув пистолет, отправился на разведку.

Спустя несколько минут он вернулся и сообщил, что двое охраняют путь наверх, однако внизу никого нет. Мы уже находились под землей, и, согласно официальному плану здания, под нами ничего не было. Я все еще не знала, почему полицейские оцепили именно это здание, ведь вокруг было достаточно мест, где мы могли бы укрыться, но они, несомненно, ничего не знали о штабе. И это несказанно обнадеживало.

Стараясь ступать совершенно бесшумно, мы спустились на один пролет и оказались в тупике. Луис выжидающе посмотрел на меня.

Здесь я не была уже много лет, и сейчас от всей души надеялась, что с тех пор ничего не изменилось. На стене перед нами висел пожарный щит, с виду самый обычный. Я осторожно ощупала правый нижний винт и аккуратно потянула его на себя. Он легко поддался, и я принялась за левый. Как видно, Пхатти следил за тем, чтобы проход в его убежище оставался доступным в любое время.

Луис помог мне приподнять щит, скрывавший проход. Одна я ни за что бы не справилась, и в этом мне виделся еще один признак дурного характера Пхатти, который, будучи демоном, был сильнее большинства людей и не особенно беспокоился о других. Вход в штаб находился довольно высоко над полом, и мне пришлось потрудиться, чтобы забраться туда. Луис последовал за мной, каким-то непостижимым образом ухитрившись протиснуться внутрь и закрыть за собой проход щитом так, что тот не издал ни звука.

Мы оказались в полнейшей темноте. Здесь, в отличие от служебных коридоров, было душно и жарко, и мы поспешили вперед. Пол постепенно опускался, и вскоре мы пришли к еще одной лестнице. Нам предстояло спуститься ниже еще на два этажа, но и отсюда, с лестничной площадки, я видела, что внизу горит свет. До меня донесся неразборчивый гомон голосов. Я уже была готова сойти вниз по лестнице, но Луис удержал меня.

– Постой, – шепнул он, склонившись к самому моему уху. – Тут есть еще какие-нибудь помещения?

Я задумалась и потом кивнула.

– Этажом ниже есть комната, которая используется как склад. Там хранятся продукты на случай, если долго не будет возможности выходить наружу.

– Она охраняется?

– Не думаю.

– Тогда пойдем туда.

Я не стала возражать и постаралась ничему не удивляться. Спустившись на один этаж, мы вошли в просторную комнату, практически все пространство которой занимали стеллажи с непортящимися продуктами. У дальней стены темной грудой были свалены одеяла и кое-какая одежда. Бункер на случай атомной войны, никак не меньше.

– А что там? – все так же шепотом спросил Луис, указав на массивную дверь слева от входа.

– Холодильник, – ответила я.

К немалому моему удивлению Луис направился именно туда.

– Ты в ресторане не наелся? – удивилась я.

– Нет, просто предчувствие.

Открыв дверь, он зажег внутри свет. Я успела заметить, что он все еще в очках, и удивиться тому, что он не снял их во время наших бесконечных блужданий по темным коридорам, но потом моим вниманием полностью завладела рука, которая четко обрисовалась на белом полу рефрижератора, как только Луис включил свет.

Медленно, как будто нехотя, я приблизилась и с трудом подавила крик. Внутри среди замороженных туш животных лежало тело мужчины. Из-за многочисленных кровоподтеков и переломов лицо его было настолько искажено, что я не могла сказать, знаю ли его. Луис прошел вперед и присел рядом с трупом. Немного помешкав, он коснулся шеи мужчины, чуть оттянул в сторону заскорузлый от замерзшей крови воротник рубашки и, подцепив пальцем цепочку, извлек наружу амулет, вроде бы нефритовый, по форме напоминающий клык.

– Он все-таки знал, с кем имеет дело, – проговорил Луис, ни к кому не обращаясь.

– Кто это? – прошептала я.

Луис удивленно взглянул на меня.

– Не узнаешь старого друга?

Нахмурившись, я подошла ближе, радуясь отсутствию запаха, и заметила растрескавшиеся очки в нагрудном кармане рубашки. Лицо, немыслимо изуродованное, было как будто незнакомо мне, но эти очки я узнала сразу. Сколько раз я видела эти толстые стекла в тяжеловесной оправе на носу у Ноя!

– О ночная заступница, помоги мне!

Я отшатнулась и поспешно вернулась на склад. Благодарение всем богам, из-за заморозки тело не начало разлагаться. Но и без этого зрелище было настолько пугающим, что я невольно привалилась к стене, опасаясь, что могу упасть.

Луис остался на месте, и минуту спустя я обернулась к нему, чтобы узнать, чем он занят. Агент выворачивал карманы Ноя.

– Что ты делаешь? – ужаснувшись, спросила я.

– Если от него всего лишь хотели избавиться, то убили бы быстро. Зачем избивать? Они что-то искали.

– И не догадались заглянуть за подкладку? – насмешливо поинтересовалась я, гадая про себя, кто эти «они».

Но Луис был прав.

– Позволь мне, – сказала я, возвращаясь к рефрижератору.

Луис, не задавая вопросов, сделал шаг в сторону, освобождая мне место рядом с Ноем. Лежащее передо мной тело так мало походило на моего друга, что мне было почти не больно на него смотреть. При желании я могла даже притвориться, что это вообще не человек.

Я осторожно вынула очки из кармана Ноя. Пластиковый заушник плотно прилегал к толстой роговой оправе, и мне понадобилось приложить все силы, чтобы сдвинуть его с места. Ной лишь однажды показывал мне этот фокус, и я не думала, что когда-нибудь мне придется его повторить.

– Тайник, – объяснила я Луису.

У Ноя, как я подозревала, было много тайников. Может быть, по одному для каждого знакомого. Этот предназначался мне. Что бы в нем ни находилось, теперь это было сродни завещанию.

Свернутый в тугую трубочку, из заушника выпал маленький клочок бумаги неопределенного цвета. Держа его кончиками пальцев и стараясь на порвать, я аккуратно развернула его и увидела странный символ. То ли иероглиф, то ли просто беспорядочное переплетение линий…

Неожиданно Луис выхватил у меня листок и смял в кулаке.

– Откуда это у него? – резко спросил он.

Я в недоумении уставилась на агента. Что он делает? И почему разозлился?

– Я дал эту банкноту тебе, как она оказалась у него?

Теперь я вспомнила. В день нашего знакомства он передал мне деньги через Нуккида, и я использовала эту купюру, чтобы расплатиться с Ноем, лишь в последний момент заметив странный символ.

– Я не знала, что она так тебе дорога.

– Кому еще ты ее показывала? – продолжил допытываться Каро.

– Никому! – воскликнула я и испугалась собственного голоса. – Что в ней такого? Что это за символ? – уже тише спросила я.

– Неважно, – раздраженно буркнул агент.

Он, словно фокусник, потер ладони, и, разведя их, показал, что клочок бумаги исчез. После чего покинул рефрижератор. Я поспешила следом.

– Ты думаешь, они искали именно это? – спросила я.

– Едва ли, – уже спокойнее ответил Луис. – Они не могли знать, что я дам это тебе. И если ты никому больше ни о чем не говорила…

Он выразительно замолчал. Я покачала головой. Я даже не знала, о чем идет речь. Как я могла кому-то рассказать о том, о чем не имею ни малейшего представления?

– Ты знал, что мы найдем здесь Ноя? – спустя некоторое время спросила я.

– Догадывался. Где еще ему быть? Нам так и не удалось найти тело, хотя по всем признакам Ной должен был быть мертв.

– Нам?

– Мне и моему другу, – пояснил Луис.

– Так ты не участвовал в поисках, предпринятых Пхатти?

Он только хмыкнул.

Постепенно мои глаза начали привыкать к темноте, и я уже могла различить силуэт Луиса в двух шагах от меня. Он неторопливо прохаживался вдоль стеллажей, как будто высматривая что-то на полках.

– Кто мог это сделать?

– Странно, что ты спрашиваешь, учитывая место, где мы нашли тело.

– Пхатти? – недоверчиво спросила я.

– Либо демон, либо Ной попал под каток. Сомневаюсь, что у Ноя осталась хотя бы одна не сломанная кость.

– Но зачем ему это?

– Именно Ной сообщил мне, где искать убийцу твоей подруги, и Пхатти это очень не понравилось.

– Но почему? Разве он сам не хотел найти виновного?

– Как видишь, не очень. Хотя, скорее всего, он и так его знает. Для демона была бы очевидна перемена в ауре шамана, решившегося на подобный шаг.

Я не была уверена до конца, что Луису можно верить. Но после того, как обнаружилось тело Ноя, я уже не сомневалась, что Пхатти далеко не так несведущ, как хотел показаться. Он несколько дней имитировал поиски Ноя по всей стране, когда тот находился прямо у него под носом. Мог ли Пхатти не знать этого? Но кто бы решился сыграть с ним такую шутку? Я начинала подозревать, что разгадка находится куда ближе, чем я предполагала.

– Так это Пхатти убил Эмили? – спросила я.

Мне было сложно соображать, и я решила спросить напрямик.

– Зачем бы это демону? Он и так силен и бессмертен. Нет, это сделал человек. Шаман из свиты Пхатти. Я не знаю его имени, Ной не успел мне это сообщить, но он знал, что искать его нужно именно здесь. Быть может, ты с ним знакома. Он достаточно силен и амбициозен, его не устраивает его нынешнее положение, и, разумеется, как все шаманы, он одержим поисками бессмертия.

Почему-то в первую очередь я подумала о Прасете. Он был подающим большие надежды молодым шаманом, который уже в юном возрасте добился многого, но мечтал о несравненно большем. Он, безусловно, был амбициозен и обладал достаточной силой. Но хватило бы ему знаний? Я вспомнила, как жадно слушал он объяснения Алека, и не могла поверить, что его интерес был просто хорошей актерской игрой. Но кто тогда оставался? Я не знала других достаточно сильных шаманов в свите Пхатти, кроме Прасета и Алека.

– Алек? – спросила я.

– Повторяю, я не знаю его имени, – ответил Луис.

Несомненно, Алек обладал достаточными силами и знаниями, но я скорее бы поверила в то, что солнце заходит на востоке или что глупая лиса Кун Киу сможет когда-нибудь найти тропинку на Небо, чем в то, что Алек мог убить Эмили. Нет, он был способен на это, но никогда бы этого не сделал. Из всех знакомых мне шаманов он был самым добрым, самым терпеливым, самым мудрым. Но если не Алек и не Прасет, то кто?

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что я могу легко это доказать. Позвони своему боссу и попроси его и всех, кто есть поблизости, спуститься сюда.

– Что мне ему сказать?

– Правду. Скажи, что меня выследила полиция, и мы были вынуждены искать убежище. Не стоит говорить ему, где именно мы скрываемся, просто сообщи, что мы уже в здании.

Я послушно набрала номер Пхатти. Прием был плохой, и связь то и дело обрывалась, но мне все же удалось объяснить, что произошло. Я сказала, что агент Даатона настаивает на личном присутствии Пхатти и всех его приближенных, кто сможет быстро добраться до штаба. Не вдаваясь в детали, я заверила его, что это очень важно. После некоторых раздумий Пхатти сказал, что прибудет со своей свитой через полчаса.

Мы стали ждать.

Луис продолжил исследовать стеллажи, полностью погрузившись в свои мысли. А я стояла в темноте, прислонившись к закрытым дверям рефрижератора, и раз за разом перебирала в памяти лица своих знакомых. Кто-то из них, если верить Луису, был убийцей, но я никак не могла понять, кто же именно. Мне несмотря ни на что хотелось верить в невиновность Пхатти и всех остальных, но тогда как объяснить тело Ноя здесь, в штабе? Действительно ли Пхатти знал обо всем? А знал ли Нуккид? Неужели они оба обманывали меня с самого начала? Но что если Луис ошибается или намеренно вводит меня в заблуждение? С чего вдруг я вообще стала ему верить?

Неожиданно на лестнице за дверью послышались шаги. Кто-то прошел через люк за пожарным щитом и теперь спускался вниз. Я насторожилась, но не двинулась с места. Кто бы это ни был, он прошел мимо, ему и в голову не пришло, что на складе может кто-то скрываться. Время шло. Достав мобильный, я взглянула на часы. Прошло десять минут. Пятнадцать. Двадцать. За дверью то и дело кто-то ходил, я явственно слышала голоса, хотя мне не удавалось разобрать ни слова. Мне все же показалось, что я различила голос Пхатти.

– Что мы будем делать? – спросила я шепотом.

Луис не ответил, но, кажется, мой вопрос все же побудил его к действию. Еще раз неторопливо пройдя вдоль стеллажей, он снял пиджак и бросил его на пол. Я заметила, что под мышками у него висят две кобуры, но не решилась заговорить об этом. Затем Луис снял наконец свои очки и бросил их поверх пиджака. По тому, какими резкими были его движения, я поняла, что он тоже на взводе.

Он обещал доказать мне причастность Пхатти к убийству Эмили и Ноя, но до сих пор я не задумывалась о том, каким образом он собирается это сделать. Возможно, существовал какой-то ритуал распознания? Я надеялась на это, хотя вид двух пистолетов и намекал на иное.

Прошло еще десять минут. Шаги на лестнице стихли, зато теперь отчетливо был слышен гул голосов внизу. Наверное, все задавались вопросом, где мы и ради чего их всех собрали.

– Тебе лучше остаться здесь, – проговорил Луис, направляясь к двери.

Я не думала возражать, однако, увидев, как он расстегивает кобуру, бросилась за ним.

– Луис! Что ты собираешься…

Но было уже поздно. Каро стремительно сбежал по лестнице, на ходу выхватывая пистолеты, и в то же время прогрохотали первые выстрелы. Ни с той, ни с другой стороны не было сказано ни слова, однако ответный огонь начался незамедлительно. Они уже ждали его, поняла я. Они знали, что означает его появление, и успели подготовиться. Луис дал им на это время.

Означало ли это, что он был прав? Или у него с самого начала была цель уничтожить Пхатти? Уничтожить нас всех? Непонятная карательная миссия Даатона? Но с чего демону посылать к нам убийцу? Я заметалась по комнате, не зная, что предпринять. Я была совершенно безоружна, беспомощна. Я думала, что, приведя в штаб Луиса, спасаю союзника, а вместо этого привела в свой дом Смерть. Мой звонок Пхатти был на самом деле не криком о помощи, а вызовом.

Я была уверена, что выстрелы скоро прекратятся, однако, шум все не смолкал. Я не могла понять, как Луис все еще может продолжать огонь, ведь ему противостояло несколько стрелков, а помещение внизу было сравнительно небольшим, там мало где можно было укрыться. Более того, против него сражался демон. И все же Луис был, несомненно, жив. Я боялась высунуться на лестничную площадку, но доносящиеся оттуда звуки были более, чем красноречивыми.

И все же постепенно выстрелы становились реже. То ли стрелки заняли более выгодные позиции и теперь не стреляли вслепую, то ли их просто становилось все меньше. И они как будто удалялись. Я знала, что из залы внизу есть проход в другую комнату, поменьше размером и более защищенную. Возможно, перестрелка продолжалась уже там.

Внезапно на лестнице послышались торопливые шаги. Кто-то бежал наверх, прямо ко мне. Не зная, кто это и как мне следует поступить, я отпрянула от двери, оставив ее чуть приоткрытой. Секундой позже на лестничной площадке появился Нуккид, а еще через мгновение выстрел в спину сбил его с ног. Стрелявший был уверен, что пуля нашла цель, и не стал добивать свою жертву. Однако Нуккид был еще жив. Не знаю, понял ли он, что я стою в нескольких шагах от него, скрытая темнотой, или просто искал убежище, но он из последних сил пополз к двери.

Не раздумывая, я бросилась к нему. Я попыталась затащить его внутрь склада, но он оказался слишком тяжелым, поэтому мы так и остались посреди лестничной площадки. Внизу все еще слышались выстрелы, казалось, они снова приближались, но я не могла оторвать взгляда от лица Нуккида. Оно было молочно-белым от боли, а в больших темных глазах читался такой ужас, какого я никогда не видела у живого существа. Он силился что-то сказать мне, но с его губ не сорвалось ни звука, и только лопались кровавые пузыри.

– Кидо, Кидо, Кидо! – бормотала я, зачем-то теребя его руку, словно пытаясь согреть.

Из последних сил он высвободился и, сомкнув мертвеющие пальцы на рукоятке пистолета, придвинул его мне. Это была та самая Беретта, из которой он когда-то учил меня стрелять.

– Убей, – прохрипел он. – Убей…

Я не сомневалась, кого именно мне следовало убить, но не могла бросить Нуккида здесь одного. Он все еще был жив и, хотя я понимала, что шансов мало, мог выжить. Нуккид был сильным, он мог бы выкарабкаться. По крайней мере, мне очень хотелось так думать.

– Все будет хорошо, Кидо, – шептала я, не замечая, что кровь из его раны заливает подол моего платья. – Потерпи, все будет хорошо.

Будь я на месте Нуккида и имей пистолет, я бы пристрелила любого, кто бы осмелился сказать мне подобную чушь. Или нет. Я плохо представляла себе, что думает человек с жадеитовой пулей в легком. Возможно, это обстоятельство изменяет отношение к банальностям. В конце концов, когда кто-то говорил что-то подобное в кино, мне это казалось нелепым и неправдоподобным, однако сейчас ничего лучше мне в голову не приходило.

Я сжимала рукоятку пистолета и, как заведенная, повторяла:

– Все будет хорошо, все будет хорошо…

Я даже не заметила, когда Нуккид перестал дышать. Я прислушивалась к звукам внизу, вздрагивая от каждого выстрела. А они становились все реже. Я была почти уверена, что стрелков осталось всего двое. Луис и кто-то еще. Кто мог выжить, кроме Пхатти? Но у Луиса не было шансов против демона. Ведь не было же? И все же он каким-то непостижимым образом продолжал стрелять.

А потом я услышала голос Алека:

– Если это стандартный Глок 17, то у тебя остался один патрон. Используй его с умом.

Ответом ему была тишина.

– Ты слышишь меня, Каро? Тебе не выйти отсюда! – голос Алека звучал как-то странно, я никогда не слышала его таким. Но, с другой стороны, я никогда не пыталась его убить.

Снова молчание.

Потом я услышала приближающиеся шаги. Кто-то подошел к лестнице, но я пока не видела, кто именно. Сжав пистолет, я взвела курок и, прицелившись, стала ждать. Я не думала о том, что может означать чудесное спасение Алека, когда все остальные были, очевидно, мертвы, я просто готовилась пристрелить любого, кто попробует ко мне приблизиться.

Он был уже совсем близко, когда раздался выстрел. По инерции тело бросило вперед, и Алек упал на лестницу в двух шагах от нас с Нуккидом. Очевидно, он поднимался по ступенькам спиной вперед, не ожидая встретить никого наверху, и потому пуля попала ему в лицо, пробив переносицу. Не успело затихнуть эхо, как рядом оказался Луис. Его рубашка и брюки были в крови, но я не заметила на нем ни одной раны. Он склонился над телом убитого шамана, все еще держа в одной руке пистолет, который, если Алек не ошибся, был полностью разряжен.

В следующую секунду – я даже не заметила, как это произошло – раздался еще один выстрел. Луис отшатнулся, прижимая ладони к боку, где стремительно расплывалось кровавое пятно. А Алек был уже на ногах. Это было настолько невероятное зрелище – вид его, живого, с искореженным пулей лицом, – что я застыла, не в силах пошевелиться. У меня все еще был в руках пистолет, но я целилась в никуда.

Алек усмехнулся, заметив меня, и я увидела его окровавленные зубы.

– Хорошая девочка, – прохрипел он и кинулся мимо меня вверх по лестнице.

Очевидно, это был день живых мертвецов, потому что Луис двинулся следом за ним. И в этот момент я наконец очнулась.

– Стой! – крикнула я, поднимаясь на ноги и не сводя глаз с согнутой фигуры Луиса передо мной.

Сверху я слышала торопливые шаги Алека, но думать и сопоставлять факты я уже не могла. В моем зверином сознании билась одна мысль: Алек – свой, а человек, стоящий передо мной, – чужак, враг, угроза.

– Киу, не надо, – проговорил он, морщась от боли и все еще прижимая руку к простреленному боку.

– Ни с места, – приказала я.

– Киу…

Он не попытался приблизиться, только смотрел на меня, и впервые его вид, его глаза не произвели на меня никакого впечатления. Каким-то чудом ему удалось выжить в этой перестрелке, но теперь он был совершенно вымотан. Он был ранен, ему было больно и страшно – я видела это в его глазах, и в карем правом, и в сером левом. Просто человек. Самый обычный человек.

А сверху, уже едва различимые даже для лисьего слуха, доносились шаги человека необычного. Того, что выжил, получив пулю между глаз. И только теперь до меня начало доходить, что же это означает. Шаманом, убившим Эмили, был Алек. Это было невероятным, непостижимым – и несомненным. Однажды Пхатти пошутил, предложив пристрелить всех шаманов в Бангкоке, чтобы узнать, кто убийца. Луис решил пойти именно по этому пути, самому страшному, но и самому наглядному. Пуля в лоб – что может быть более весомым аргументом?

Я все еще не до конца осознавала, что только что произошло, но в моем мозгу уже рождалось новое понимание: настоящий враг был позади меня, передо мной же стоял… может, не друг, но союзник.

То, что я не выстрелю, мы поняли одновременно. Я опустила пистолет, и в тот же момент Луис сделал шаг вперед, казалось, намереваясь продолжить погоню за Алеком, но лишь еще больше согнулся от боли и, обессиленный, опустился на ступеньки. Я не сразу решилась подойти к нему, а он сидел какое-то время без движения, тяжело дыша и не отрывая рук от раны.

Наконец, он пошевелился. С видимым трудом фокусируя взгляд на предметах, он посмотрел по сторонам. Его глаза на мгновение задержались на моем залитом кровью платье.

– Ты ранена? – глухо проговорил он.

– Нет.

– Хорошо, – выдохнул он и привалился к стене, на мгновение расслабившись и прикрыв глаза.

Потом он снова заставил себя очнуться.

– Надо перевязать, – прошептал он. – Здесь, возьми, есть нож…

Поморщившись, он перенес вес тела на левую сторону, чуть выставив правую ногу вперед. Все еще не выпуская из рук пистолета, я приблизилась, и, закатав штанину, увидела ножны. Чтобы высвободить лезвие, мне пришлось использовать обе руки – замок оказался слишком тугим для меня. Отложив в сторону Беретту, я, более не колеблясь, отрезала кусок от своего подола, от той его части, на которой почти не было крови.

Луис зашипел от боли, когда я попыталась расстегнуть его рубашку, и страшно побледнел. Я боялась, что он может отключиться, и потому решила не мучить его и потуже перевязала рану прямо поверх одежды. И все равно каждое мое движение причиняло ему новые муки, дыхание его было прерывистым, а на лбу выступил пот.

Потом он затих и какое-то время совершенно не шевелился, так что я даже не знала, в сознании ли он. Я сомневалась, стоит ли звать на помощь. Где-то наверху все еще, возможно, находился Алек и полицейские. Едва ли кто-нибудь из них стал бы помогать нам.

Неуверенно я посмотрела вниз и увидела распростертые на полу тела. Словно завороженная этим зрелищем, я поднялась на ноги и стала спускаться. Чем дальше я шла, тем больше тел видела. В первой комнате находились Прасет и двое телохранителей Пхатти, на пороге второй комнаты лежала Мэй, лиса, обладательница четырех хвостов. Она тоже участвовала в перестрелке, что для лисы, в общем-то, было довольно необычно. Но, когда речь шла о спасении собственной жизни, мы были не столь щепетильны и могли взяться за оружие. И все же вид убитой Мэй поразил меня больше всего. Я никак не могла отвести глаз от ее светлых волос и совершенно детского личика. Мы не были особенно близки, и все же я питала к ней своего рода сестринские чувства.

Я заглянула во вторую комнату и тут же наткнулась на бешеный взгляд Пхатти. Он не шевелился и, казалось, даже не дышал, но глаза его были открыты и неотступно следили за мной. Парализованный, он все еще был в сознании и видел меня. Я застыла на пороге и некоторое время не могла сдвинуться с места, прикованная этим полным ненависти и боли взглядом. Потом я заставила себя стряхнуть оцепенение и осмотрелась. Здесь тоже лежали тела знакомых мне людей. Кого-то я знала лучше, кого-то хуже, с кем-то лишь пару раз случайно сталкивалась в офисе демона, и все же меня окружали привычные лица. Я знала каждого из них.

С удивлением я узнала в сгорбившейся фигурке в углу Кеуту, предсказательницу. Как она могла очутиться здесь? Казалось невероятным, чтобы и она могла взять в руки оружие. Я не видела раны, но ее остекленевший взгляд ясно говорил о том, что жизнь покинула это хрупкое тело.

Я снова посмотрела на Пхатти. Из всех, кого я обнаружила здесь, его единственного мне не было жаль.

– Ты заслужил это, – чуть слышно сказала я. – Ты знал. Ты предал меня.

Он продолжал смотреть, не в силах вымолвить что-либо. И я не выдержала.

– Почему ты выбрал меня, чтобы сопровождать Каро? Почему я?!

Он не мог мне ответить, да я и не хотела ничего слышать. Несколько минут я упивалась зрелищем его полнейшего бессилия, хоть и не понимала его причины, но потом шаги за спиной заставили меня подскочить на месте и развернуться.

С удивлением я увидела позади себя Луиса. И у него в руках был пистолет Нуккида.

Он не казался совершенно оправившимся от ранения, но теперь явно чувствовал себя лучше и мог самостоятельно держаться на ногах. Его поза не была угрожающей, но пистолет не давал мне покоя. Предполагал ли он, что Алек может вернуться? Или считал угрозой меня?

– Они все мертвы, – сказал он.

– Кроме Пхатти, – поправила я.

– И Алека, – добавил он. – Так ведь его зовут?

Я кивнула и, чуточку помедлив, сказала:

– И меня. Я все еще жива.

Он промолчал, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Ты убьешь и меня тоже? – догадалась я, и при этом – странное дело! – даже не ощутила страха.

Он все еще молчал, и я начала чувствовать себя неуютно под пристальным взглядом этих странных глаз. Я никак не могла понять, что скрывается за этим выражением его лица. Казалось, он смотрит на меня и в то же время совершенно не видит. Или видит кого-то или что-то другое.

Наконец он заговорил:

– Уходи.

– Чтобы ты пустил мне пулю в спину, как Нуккиду? – мой голос прозвучал нервно, почти визгливо.

И в то же время внутренне я была совершенно спокойна.

– Ты должна уйти, – повторил он. – Ты сделала свое дело. Ты мне больше не нужна.

Прижимаясь спиной к стене, я двинулась к лестнице. Только теперь я заметила, что пол был залит кровью. Я увидела кровь и на своих руках, смешавшуюся кровь Нуккида и Луиса Каро, убитого и его убийцы, чью рану я перевязала. Меня замутило. Боясь отвести взгляд от Луиса, я пятилась назад и едва не споткнулась о первую ступеньку. Он следил за мной, молча, не поднимая пистолета и все же неотрывно, настороженно.

Я поднималась по лестнице, и вот уже верхний пролет скрыл от меня лицо Луиса, потом его плечи, грудь… А потом я развернулась и бросилась бежать.

@темы: Кун Киу

---

Кстати! Нефритовая бабочка

[L.Z.]

Бабочки — популярный элемент многих древних легенд и мифов, излюбленная тема поэтов и художников. Изображения этих крылатых созданий оставили на фресках египтяне еще 3.5 тысячи лет назад, соотнося их стадии жизни с жизнью человеческой – от зарождения сознания до просветления, воскрешения души.

Древние представления о бабочках связаны с самыми главными для человека понятиями: жизнь и смерть, душа, любовь, счастье. Во многих странах бабочка до сих пор является символом любви, счастья и благополучия. И, как в древние времена, считается, что она может помочь исполнить самые заветные желания.

По древней ацтекской легенде, бабочки передают наши желания небесам, и если прошептать его бабочке и затем выпустить ее, то оно непременно сбудется.

В мифах Эллады бабочки часто являлись символом любви, а на древнегреческом языке бабочка и душа назывались одним словом – «психе».
Психея – жена Эроса изображалась прекрасной девушкой с крыльями бабочки.

У католиков бабочка часто встречается сидящей на руке младенца Христа и является символом возрождения и воскрешения души.

В Японии считают, что увидеть бабочку у себя в доме – к счастью: они символизируют все лучшее в жизни человека. Поэтому ритуальный «танец бабочек», выражающий радость жизни, традиционно открывает торжественные шествия и праздники. Именно в древнеяпонской классике впервые описан обычай выпускать на свадьбе пару живых бабочек.

В Китае бабочка — это символ радости, лета и удачного брака. Ее даже называют китайским Купидоном. В истоке этого верования лежит легенда о молодом студенте, который побежал за красивой бабочкой и, сам того не ведая, вторгся в частный сад отставного магистрата. Там студент увидел дочь хозяина и был настолько поражен ее красотой, что вознамерился работать день и ночь, чтобы заполучить ее в жены. Ему удалось преуспеть: он достиг высокого положения и осуществил свои намерения.

И до сих пор частенько жених перед свадьбой дарит невесте живую или нефритовую бабочку – символ неизменной любви.

@темы: Китай, Кстати!, Традиции

---

Кстати! Сонгкран

[L.Z.]

Ранее я уже рассказывала, как тайцы пьют, сегодня расскажу о том, как они празднуют. Сонгкран — это, если вкратце, тайский Новый год (по древнеиндийскому астрологическому календарю). А еще это день, когда официально заканчивается жаркий сезон и начинается сезон дождей.

Из всего вышесказанного можно сделать три вывода: в этот день в Тайланде весело, жарко и мокро. Этого недостаточно? Тогда вот вам самое замечательное — Сонгкран отмечается целую неделю!

А теперь по порядку

Вот что сообщает нам Википедия:

Сонгкран (тайск. สงกรานต์ — тайский Новый год, отмечаемый 13 апреля-19 апреля. Сонгкран считается буддийским семейным праздником. В этот день принято подносить изысканные блюда буддийским священнослужителям в знак уважения к буддийской философии. Домашняя статуя Будды омывается чистой водой с лепестками роз и жасмином. Тайская молодежь в этот день обливает друг друга водой.

Обливает и еще как. Повезет, если это будет просто чистая вода, без льда и красителей. Также широко используются глина и тальк. И так, мои дорогие, по всей стране!

Впрочем, в разных провинциях традиции и сроки празднования Сонгкрана могут слегка отличаться.

Поливание водой символизирует, как нетрудно догадаться, очищение. Глина и тальк также издревле использовались местными для личной гигиены. Так что в этом плане ничего сильно оригинального, все мы под Новый год обещаем себе начать новую жизнь, не повторять прежних ошибок и быть хорошими мальчиками и девочками. Просто тайцы решили не ограничиваться одними обещаниями и перешли от слов к делу. Или, наоборот, это мы привыкли легко отделываться…

Да, кстати, если занесет в Таиланд в середине апреля, запомните фразу: САВАТ-ДИ-ПИ-МАЙ: СОНГКРА:Н — สวัสดีสงกรานต์

@темы: Таиланд, Кстати!, Видео, Традиции

---

Глава 16

[L.Z.]

Глава 16

Итан открыл дверь после второго стука, и при виде его меня захлестнула волна радости. Я не стала сдерживаться, и мгновение спустя мои руки обвились вокруг его шеи, а губы целовали, жадно и упоенно, дорогое мне лицо.



Мы расстались в дверях номера. Он обнял меня в последний раз, задержавшись только на секунду дольше обычного. Я улыбнулась и пожелала ему удачного полета.

– Ты не хочешь поехать со мной? – спросил он.

Наверное, он уже давно хотел задать этот вопрос, но ждал, что я заговорю первой. Бедный Итан. Как сказать ему, что я могла быть с ним лишь в мечтах? Что пришла к нему сегодня исключительно ради приятного воспоминания? Я ласково провела пальцами по его щеке и легко коснулась губ. Когда-нибудь это будет очень хорошим воспоминанием.

Влюбленный в лису никогда не покинет ее по своей воле, поэтому уйти предстояло мне. Я отрицательно покачала головой и поцеловала Итана в последний раз.

По полу коридора ползли косые солнечные лучи, но было еще достаточно светло. Заходя в лифт, я обернулась. Итан по-прежнему стоял в дверях и, увидев, что я смотрю на него, поднял руку и помахал. Я помахала в ответ. Двери лифта закрылись.

И кто бы мог подумать, что так прощаются со своей судьбой, с единственным человеком, с кем, если Кеута не ошиблась, я могла бы быть счастлива?

Глупости это все. Предопределения для меня больше не существовало. Моя настоящая судьба ждала меня впереди.

Луис был пугающе пунктуален. Не успела закончиться начальная заставка шестичасовых новостей, как он был у моей двери.

У сегодняшнего дня было одно неоспоримое преимущество перед вчерашним – сегодня Суда работала в вечернюю смену, и потому она была избавлена от сомнительного удовольствия принимать у себя агента Даатона, а я – выслушивать потом ее мнение на этот счет. Дома меня и так встретила записка, полная вопросов и скрытых упреков. Естественно, я ведь вчера провела ночь, по выражению Суды, «неизвестно где и с кем».

У меня было совсем немного времени на подготовку. Вернувшись от Итана, я быстро приняла душ и наскоро переоделась. Я решила не тратить силы на прическу и макияж и выбрала простое, но элегантное платье цвета слоновой кости, которое и само по себе, без всяких украшений, смотрелось весьма эффектно. Таким образом, весь процесс приготовления к свиданию занял от силы пятнадцать минут. Мой новый личный рекорд.

Прежде чем открыть дверь, я в последний раз бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Обычно я предпочитала яркие цвета, вычурно укладывала волосы и не жалела косметики. И потому сейчас я выглядела как выцветшая копия себя самой: бледная, в светлом платье, с едва оттененными матовой помадой губами и свободно спадающими на плечи темными волосами. В то же время я казалась старше, чем обычно, и словно даже порочней. Глаза лихорадочно блестели, и в них читалась странная смесь страха и решимости.

Я мысленно надела на себя маску, словно мне предстояло выйти на сцену. Возможно, это станет моим последним танцем, но разве это не повод сделать все правильно? Я медленно коснулась кончиками пальцев лба, салютуя своему отражению. И рассмеялась нелепости этого глупого ритуала.

Такой меня Луис и увидел, смеющейся.

Сегодня он изменил своему любимому белому цвету и был одет в шелковый темно-серый костюм. Однако на нем снова были те же дорогущие очки, что и в день нашего знакомства. В руке он сжимал роскошный букет алых пионов, который и был мне вручен вместо приветствия. Лучше уж цветы, чем поцелуи, подумала я про себя.

Но пионы… Из всех возможных вариантов он выбрал именно пионы!

– Ну что ты, не стоило, – пробормотала я, осторожно принимая цветы.

Букет был хорош, но от запаха у меня уже начинала кружиться голова.

В мире существует множество растений, камней и металлов, которые обладают особыми свойствами. Нет, не так. Все растения, камни и металлы обладают особыми свойствами, но некоторые, как например, пионы, оказывают странный эффект на низших духов. У меня от них кружилась голова, и становилось сложнее контролировать себя.

На моей родине крестьяне издревле использовали пионы для того, чтобы отгонять лис и прочих зловредных существ. Конечно, если Луис был достаточно могущественным шаманом, он мог бы узнать во мне лису. Почему я не подумала об этом раньше? Я едва не уронила букет при мысли, что он выбрал пионы преднамеренно. Что он хотел этим сказать? Предупредить? Испугать?

Наливая воду в вазу, я краем глаза следила за Каро. Луис неторопливо прохаживался по гостиной, осматривая книжные полки. Если он и знал, что я лиса, его это не слишком тревожило. Я оставила букет на кухне и вернулась к агенту.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, когда я вошла.

Я на мгновение растерялась, не понимая, что он имеет в виду. Неужели все-таки пионы? Но потом я вспомнила, что сегодня утром наврала ему про мигрень.

– Намного лучше, спасибо, – вежливо улыбнулась я.

– Столик заказан на семь, у нас есть еще немного времени, – продолжил Луис. – Так, значит, здесь живет самая красивая женщина Бангкока?

Как оригинально.

– Здесь она ночует, – поправила я.

И если он ожидал, что я предложу ему осмотреть квартиру, то он сильно ошибался.

– А куда мы идем? – как бы между прочим спросила я.

– В «IlTartufo».

Я воззрилась на него в немом изумлении.

– Что тебя удивляет?

– Мы идем в европейский ресторан?

– Ты не любишь итальянскую кухню? – было похоже, что сама мысль о том, что кто-то может не любить итальянскую кухню, казалась Луису кощунственной.

– Нет, но… почему именно туда?

– Мне сказали, это очень даже неплохой ресторан, да и место там весьма живописное, – теперь он почти оправдывался, и я поспешила сказать, что все в порядке и что, в принципе, я одобряю его выбор.

Затем, попросив извинить меня, я отлучилась в ванную.

Опасаясь, что Луис станет подслушивать, я включила воду и только потом взялась за телефон.

Вчера Пхатти, сам того не желая, дал мне подсказку. Все это время он действовал, опасаясь, что полиция выследит Луиса на его территории. И хотя он мог с легкостью запугать или подкупить местных полицейских, заигрывать с Интерполом он бы не стал, особенно если в деле заинтересовано несколько стран. Попадись Луис агенту Гатти, выручать его пришлось бы самому Даатону, если тот вообще бы взялся за это дело. Так или иначе, Каро был бы хоть на время устранен. Кроме того, Пхатти не без оснований подозревал, что, если подобное все-таки случится, ему и самому несдобровать. Что ж, я больше не имела ничего против.

Поэтому-то и решилась на этот звонок.

– Лейтенант Гатти?

– Я слушаю, – ответили на том конце.

– Это Кун Киу. Мы встречались вчера…

– Я помню. Что-нибудь случилось?

Голос агента Интерпола звучал чуточку раздраженно, словно он был не слишком рад меня слышать.

– Тот человек, о котором вы говорили, я знаю, где он сегодня появится.

– Где?

– Ресторан «IlTartufo», в семь.

Несколько мгновений лейтенант молчал, но я слышала, как зашуршала бумага – видимо, он записывал сказанное мною.

– Полагаю, – заговорил он наконец, – лучше не спрашивать, откуда у вас эти сведения?

– Вы правы, спрашивать не стоит.

– В таком случае спасибо за помощь. И лучше вам быть на связи.

– Да, конечно.

Мы разъединились, я выключила воду и вернулась к Луису, улыбаясь как ни в чем не бывало.

– Я уже выбрала сумочку, поэтому не стану предлагать тебе кофе, – сказала я, припомнив наш прошлый разговор. – К тому же я совершенно не умею его варить, так что, возможно, это к лучшему.

– Ты боишься меня разочаровать или отравить? – поинтересовался Луис.

Я рассмеялась, конечно, но почему-то мне показалось, что это не было на сто процентов шуткой. Возможно, он больше не строил иллюзий на мой счет.

– Ты думаешь, мне бы хотелось тебя отравить? – усмехнулась я.

– Я скорее поверю в это, чем в то, что ты дорожишь моим мнением.

Упс. С Луисом, который больше не притворялся хорошим парнем, разговаривать было опасно. Он подозревал, что я сотрудничаю с Гатти (теперь уже не безосновательно) и, возможно, знал, что я знаю, что это он послал тех троих в черных банданах. Имело ли смысл теперь придерживаться своих ролей?

Мы обменялись одинаково холодными улыбками.

– Пхатти бы это не одобрил, – сказала я.

– А ты все еще слушаешься Пхатти? – небрежно спросил он.

Я застыла. Как он мог знать о моем решении отомстить демону, предавшему меня? Ведь я не говорила об этом ни одной живой душе, даже Нуккиду. Или это было просто удачной догадкой? Но почему он вдруг заговорил об этом?

Луис все еще был в очках – казалось, они ему ничуть не мешают даже в помещении, – поэтому я не видела его глаз, но на его губах играла едва заметная улыбка, которую я уже научилась ненавидеть. Он был необычайно собой доволен. Или просто радовался моему замешательству.

– Успокойся, я пошутил, – проговорил Луис и протянул мне руку. – Идем, нам пора.

Чувствуя себя, будто продаю душу дьяволу, я вложила свои ледяные пальцы в его горячую ладонь и пошла следом. В дверях Луис остановился, пропуская меня вперед, и я краем глаза заметила, что пиджак у него чуть-чуть отстает в сторону в районе пояса. Холодок пробежал у меня по спине. Что это? Пистолет?

– Не бойся, – шепнул Луис, проследив за моим взглядом, и с заговорщицким видом приложил палец к губам, призывая к молчанию, словно я могла выдать кому-то его секрет и тем самым испортить отличную шутку.

Но, спускаясь вниз, я никак не могла успокоиться. Я никогда раньше не видела при нем никакого оружия, так почему сегодня он решил взять с собой пистолет? Снова совпадение? Или Луису Каро было известно что-то, о чем никто больше не догадывался? Но он не мог знать о том, что я решила выдать его именно сегодня. Возможно, пистолет – это просто мера предосторожности, так как ему стало известно, что полиция ищет его. Но почему, зная об этом, он решился отправиться со мной в ресторан? Он настолько самоуверен?

Ответ на свой вопрос я получила довольно скоро. Спустившись вниз, я едва не споткнулась: у подъезда нас ждала «красная тачка». Медаль Нуккиду за дальновидность!

–– Да ты, верно, издеваешься, – потрясенно выдохнула я. – Ламборгини?

Причем красная, как сам красный цвет. Более заметную машину представить себе было сложно, особенно здесь. Я даже не знала, что в Бангкоке такие вообще есть.

– Она самая, – ухмыльнулся Каро. – Было не так уж просто доставить сюда эту малышку.

Я все еще не могла оторвать взгляд от автомобиля. Ламборгини я видела только на картинках и в Интернете и никогда не предполагала, что однажды увижу в реальной жизни. А чтобы оказаться внутри? Я посмотрела на Луиса. Казалось, он был очень доволен произведенным эффектом. Снисходительно поглядывая по сторонам на останавливающихся поглазеть на машину зевак, он распахнул передо мной дверь.

– Прошу.

«Это уже не самоуверенность, – поняла я, – это провокация. Но чего он добивается?»

Я скользнула внутрь салона, будучи абсолютно уверенной, что делать этого никак не следовало. «Это ловушка, ловушка, – стучало у меня в висках. – Не знаю как, но Луису все известно, и теперь он убьет меня. Он непременно меня убьет».

Луис обошел машину и сел за руль. Прежде чем завести двигатель, он внимательно посмотрел на меня.

– Не бойся, – повторил он, и я невольно сжалась. – Это будет лучшим днем в твоей жизни.

Почему-то я очень сильно в этом сомневалась.

Он рассмеялся выражению моего лица и повернул ключ зажигания.

Бросив нервный взгляд в зеркало заднего вида, я увидела свое отражение – я была бледнее собственного платья. Посмотрев в окно, я заметила, что люди на тротуарах останавливаются и показывают на нас пальцами, а другие водители притормаживают, чтобы лучше рассмотреть машину. Некоторые улыбались и махали руками, другие свистели или даже пытались сфотографировать автомобиль на телефон. Вид моей погребальной повозки вызывал у толпы восхищение и радость.

Я закрыла глаза и стала молиться Луне.

Луис первым вышел из машины, обойдя ее, распахнул мою дверь и предложил мне руку. Часы на приборной панели показывали пятнадцать минут восьмого, и я не знала, успел ли лейтенант Гатти организовать засаду. Или каким образом он собирался ловить опасного преступника? Я ждала появления отряда спецназа с минуты на минуту, но пока все было тихо.

Пройдя по открытой террасе, уставленной мило убранными столиками, Луис повел меня вглубь ресторана. Не удержавшись, я оглянулась в надежде увидеть хоть какой-нибудь признак того, что Гатти где-то рядом. Но нет. Галантно отодвинув мой стул, Каро без колебаний сел спиной к выходу.

«Если он знает, что полиция ищет его, – подумала я, – то не говорит ли его самоуверенность о том, что ему известно, что его все равно не найдут? Что если он не случайно приехал именно в Бангкок? Что если Даатон заранее побеспокоился о безопасности своего агента?»

Я не сомневалась, что деньги и связи могут многое. Как знать, возможно, был подкуплен и Гатти, и его настойчивость в разговоре со мной совсем даже не означала его намерения довести дело до конца. Что если он не придет?

Я заставила себя расслабиться и сосредоточиться на изучении меню.

Заказав напитки, мы несколько минут сидели молча. Я нервно крутила в пальцах салфетку, Луис неприкрыто рассматривал меня, что в свете всего остального даже не слишком меня возмущало. Я начинала опасаться, что собственными руками вырыла себе могилу.

– Я могу задать тебе вопрос личного характера? – неожиданно спросил Луис.

– Ты обычно не спрашиваешь разрешения.

– Это особенный вопрос. Я решил быть вежливым, чтобы хоть немного расположить тебя к себе.

С чего вдруг ему понадобилось мое расположение?

– Это неожиданно, но я слушаю.

– На тебе белое платье. Очень красивое, не спорю, но все же ты не выглядишь, как женщина, которая стремится понравиться. Обычно ты держишься иначе. Что изменилось?

– У всех бывают неудачные дни, – уклончиво ответила я, вспомнив слова Таши.

– Нет, это что-то другое. Почему ты не надела подвеску, которую я тебе подарил? Она бы прекрасно смотрелась с этим платьем и, безусловно, польстила бы мне.

Я смутилась. Подвеска действительно смотрелась бы великолепно, если бы только меня не начинало трясти при одном только взгляде на нее.

– Я не подумала о ней, – замешкавшись, ответила я, стараясь не смотреть на Луиса.

– Не подумала? – переспросил он.

Я кивнула.

Принесли напитки, на часах была уже почти половина восьмого, но ничто не говорило о скором появлении Гатти со своими людьми.

– Киу, – произнес Луис, и мне послышались чуть ли не угрожающие нотки в его голосе.

Я подняла глаза, и одновременно с этим Луис снял очки. При желании он мог становиться по-настоящему пугающим, настолько изменяли его в общем-то обычное и неприметное лицо разноцветные глаза. Он знал об этом и частенько этим пользовался. Однако в тот момент другая мысль завладела мною, и я, даже не подумав пугаться, внимательно взглянула на Каро. Я напряженно всматривалась, пытаясь запомнить малейшие детали этого лица с его резкими мелкими чертами, тонкими губами, прямым носом и глазами: правым – карим, левым – серым. Сейчас эти глаза сверлили меня пристальным взглядом, и в любой другой момент мне бы стало не по себе от этого, но сейчас, сейчас…

Это лицо – последнее, что видела перед смертью Эмили. Если правда, что образ убийцы навсегда запечатлевается на сетчатке глаза, то именно это лицо должно было навсегда остаться в тускнеющем взгляде Эмили Гибсон. Она тоже видела эти глаза. Успела ли она удивиться? Или испугаться? У меня же не оставалось сил ни для того, ни для другого.

– Киу, ответь честно, почему ты не надела подвеску? – не замечая моего замешательства спросил Луис, и звук его голоса наконец привел меня в чувство.

Правда, чувством этим была злость.

– Честно? – усмехнулась я. – Так теперь ты хочешь от меня честности?

– Я всегда ценил искренность, – осторожно ответил он, чуть отстранившись от меня.

Я придвинулась ближе и снова заглянула в его лицо.

– Тогда ответь честно. Зачем ты убил Эмили?

Я уже знала зачем, но хотела услышать это от него.

Несколько секунд мучительного молчания, а потом:

– Я не убивал ее.

– Я не верю тебе.

Он фыркнул и в притворном возмущении взмахнул руками.

– Просьба отвечать честно подразумевает, что ты мне поверишь. Да и с какой стати мне врать? В конце концов, даже будь я причастен к ее смерти, что бы ты сделала? Надула бы губки и шлепнула меня веером? – он рассмеялся собственной шутке. – В любом случае, я не шаман. Да, мне известны некоторые вещи, но все же мне бы не хватило ни знаний, ни силы, чтобы провести подобный ритуал. Да и желания, признаться, никогда не возникало.

Замерев, я жадно внимала его словам. Если бы он сказал, что ему не известно ничего об Эмили и шаманском ритуале, я бы знала, что он лжет. Но он ответил правду. По крайней мере, в этом он был честен.

Может быть… может быть, не только в этом?

– Ты знаешь, кто это сделал? – спросила я.

– Нет, Киу, так не пойдет, – отрицательно покачал головой он. – Я ответил на твой вопрос, ответь и ты на мой. Почему ты не надела подвеску?

На этот раз я не стала лгать.

– Я ее выбросила.

– Ты… что?!

Очко в мою пользу – я сумела удивить Луиса Каро. Даже более того, мой ответ поразил его настолько, что он, наверное, в течение целой минуты не сводил с меня потрясенного взгляда, не в силах что-либо вымолвить.

– Зачем? – наконец спросил он.

– Я посчитала неприемлемым для себя хранить подарок человека, убившего мою подругу.

– Но я не убивал ее! – воскликнул он, разом теряя самообладание, и в этот момент я окончательно поверила ему.

Либо он великолепный актер, а я доверчивая дура, либо тот факт, что я выбросила его подарок из-за своих подозрений, здорово его задел. Шокировал даже. Лицо Луиса Каро было бледнее скатерти на нашем столике, а рука, потянувшаяся в карман пиджака за сигаретами, слегка подрагивала.

– Прости, – проговорила я, не столько ощущая себя виноватой, сколько из опасения, что теперь он откажется рассказать мне об убийце Эмили.

Он только отмахнулся от моих извинений, и некоторое время сидел молча, мрачно куря и созерцая содержимое своего бокала.

– Так ты знаешь, кто убил Эмили? – осторожно спросила я.

– Знаю.

– Кто?

– Я назову его тебе после ужина, если ответишь на еще один вопрос, – серьезно проговорил он, и я не решилась возразить.

– Спрашивай.

– У меня вообще был шанс?

– О чем ты? – сперва не поняла я, а поняв, опустила глаза.

Из-за всего случившегося в последнее время я совершенно упустила из виду одну простую вещь – Луис любил меня. Я не могла и помыслить о том, чтобы хоть в малейшей степени ответить ему взаимностью, когда считала его повинным в смерти Эмили. Но если он действительно не при чем? До того, как все произошло, у меня неплохо получалось быть с ним милой. Я не могла не признать, что общество Луиса в принципе могло даже быть приятным. Конечно, если он не напивался и не пытался затащить меня в постель. Наверное, при более удачном стечении обстоятельств мы могли бы стать друзьями, но не более.

– Мой ответ как-нибудь повлияет на твое решение рассказать мне, кто убийца? – решила уточнить я.

– Едва ли. Ты помнишь, мы договорились быть честными друг с другом.

Я все же не хотела рисковать и была готова сказать, что шансы у него и сейчас довольно-таки неплохие, но потом вспомнила объятья Итана, в которых провела половину сегодняшнего дня, и решила иначе.

– Нет, – честно ответила я. – У тебя нет и никогда не было шансов.

– Что ж, – проговорил Луис, и хотя он старался делать вид, что мой ответ его задел, улыбка, показавшаяся мгновением позже была несколько вымученной, – это даже к лучшему.

– Прости, – прошептала я.

На этот раз мне действительно было немного не по себе, и я несказанно обрадовалась официантке, выбравшей именно этот момент, чтобы принести заказ.

Мы ели молча, слишком смущенные, чтобы продолжать беседу. Луис снова надел очки, и это послужило знаком того, что честные разговоры на ближайшее время окончены. Это было даже хорошо, так как мне нужно было время, чтобы во всем разобраться. Многое говорило в пользу того, что именно Луис был мерзавцем, убившим Эмили, что мне было непросто отказаться от такой складной теории. Ведь даже Пхатти не стал отрицать его причастности. Но стоило ли доверять демону?

Луис утверждал, что знает убийцу, но не торопился поделиться со мной этой информацией. Кроме того, у меня оставалась масса других вопросов: как он узнал об этом деле? Почему ничего не предпринял для поимки настоящего виновника? Почему полиция подозревает именно его? Вмешается ли в дело Даатон, если Луиса схватят?

Эта последняя мысль беспокоила меня сильнее всего. Еще полчаса назад я с нетерпением ожидала появления лейтенанта Гатти, теперь же я боялась, что он вмешается до того, как Луис обо всем мне расскажет.

В волнении я то и дело бросала обеспокоенные взгляды на дверь за спиной Луиса, но пока ничто не привлекало моего внимания.

Неожиданно агент достал из кармана ключи и положил их на стол рядом с моей тарелкой.

– Что это? – встревожилась я.

– Не дергайся. Сделай вид, что тебе срочно понадобилась попудрить носик. Справа от уборной дальше по коридору есть запасной выход. Дверь должна быть не заперта. У выхода ты найдешь темно-синий внедорожник, вот ключи от него. Садись внутрь, заведи двигатель и жди меня на пассажирском сидении. Я приду через минуту.

– Что происходит?

– Ничего особенного. Не волнуйся, постарайся не привлекать внимания и не оборачивайся.

– Луис, что ты…

– Иди, – перебил он меня, и мне не оставалось ничего другого, как послушно встать из-за стола и направиться к дамской комнате.

Но, отойдя на несколько шагов, я не выдержала – мне казалось, что за моей спиной вот-вот должна разразиться буря – и обернулась. Луис поднялся через мгновение после меня, быстрым, отточенным движением выхватил пистолет и двинулся в сторону террасы, где мне удалось разглядеть несколько человек в форме. Раздались выстрелы – Луис несколько раз спустил курок, и витрина ресторана разлетелась вдребезги.

Вокруг меня кричали люди, одни прятались под столами, другие куда-то бежали. Полицейские попытались проникнуть внутрь ресторана, но Луис продолжал стрелять, и они были вынуждены отступить, не сделав ни одного выстрела из-за опасения попасть в кого-нибудь из посетителей. Во всем этом хаосе на меня уже никто не обращал внимания, и потому я без лишних раздумий бросилась к запасному выходу.

Я была уверена, что здание окружено и что там меня будет поджидать спецназ, однако все было тихо. Никто не попытался меня остановить, когда я направилась к внедорожнику. Тому самому, что несколько дней назад стоял у моего дома. Пассажирская дверь была приоткрыта, и, забравшись внутрь, я вставила ключ в замок зажигания, как и приказывал Луис. Я почти не размышляла о том, что и почему делаю.

Час назад я сама позвонила в полицию, теперь же была готова сделать все, чтобы Луису удалось скрыться. Он был единственным известным мне человеком, готовым рассказать, что на самом деле случилось в квартире Эмили. У лейтенанта Гатти была своя версия, но, не знаю почему, Луису я верила больше. Эта доверчивость могла бы показаться мне странной, будь в тот момент у меня время задуматься.

Наверное, дело было в моем страхе. Если существовал шанс, что убийца Эмили будет наказан и мне не придется для этого никого подставлять или злить демонов, я была готова ухватиться за него обеими руками. Мне очень хотелось выбраться из этой передряги живой.

Стрельба внутри стихла, и через секунду в дверях появился Луис. Он бегом пересек парковку и в мгновение ока оказался рядом со мной на водительском сидении. Двигатель взревел, и машина тронулась с места, быстро набирая скорость. Вслед нам не раздалось ни одного выстрела, однако, беспрестанно вглядываясь в зеркало заднего вида, я очень скоро заметила погоню.

– За нами хвост, – сказала я и чуть не расхохоталась, чувствуя себя героиней какого-то боевика.

Но смех этот был вызван отнюдь не весельем – на самом деле мне было страшно до чертиков.

Луис ничего не ответил. Он молча гнал вперед, лавируя в потоке машин, не слишком многочисленных в этой части города, однако ежеминутно прибывающих, так как мы приближались к центру. Пару раз он был вынужден объезжать пробки по встречной полосе, чуть менее оживленной. И в эти моменты от страха я закрывала глаза, всецело полагаясь на реакцию Луиса Каро и постоянно слыша за спиной вой сирен.

Неожиданно что-то тяжелое упало мне на колени.

Открыв глаза, я увидела пистолет Луиса.

– В бардачке есть запасной магазин, заряди, – бросил он.

Трясущимися руками я открыла бардачок и обнаружила там несколько обойм со странного вида патронами.

– Что это? – не удержалась я от вопроса.

– Жадеитовые пули, – ни на секунду не спуская глаз с дороги, ответил Луис. – Осторожнее, ты ведь не хочешь, чтобы на них остались твои отпечатки.

Стараясь действовать быстро и в то же время аккуратно, я перезарядила пистолет. Я не особенно разбиралась в оружии, но однажды Нуккид объяснил мне на примере своей Беретты, как нужно стрелять. Смеясь, он сказал, что это необходимо мне для того, чтобы по ошибке не прострелить себе что-нибудь. Я послушно выполняла его указания, не особенно стараясь запомнить их и считая, что мне это знание никогда не пригодится.

Кто бы мог подумать!

Я не обращала внимания, куда мы едем, пока Луис по ошибке не свернул на дорогу с односторонним движением и, выругавшись, не был вынужден сдать назад, чтобы укрыться в узком переулке, скорость движения в котором была просто черепашьей.

– Я недостаточно хорошо знаю город, – раздраженно бросил он, снова разворачиваясь, чтобы свернуть во двор.

Звуки сирен раздавались все ближе.

– Киу, куда мне ехать?

– Я не знаю! – в панике воскликнула я.

– Куда?! Должно быть место в этом чертовом городе, где можно на время укрыться от полиции! – проговорил он. – Что-нибудь! Убежище, потайной ход, секретная квартира.

Штаб!

– Есть одно место, – в нерешительности проговорила я.

Насколько мне было известно, приглашать туда мог только Пхатти лично, нам же не дозволялось никому рассказывать об этом месте. Однако в данной ситуации речь шла о свободе и, возможно, жизни агента Даатона. Несмотря на всю мою неприязнь к Пхатти, я ни секунды не сомневалась в том, чью сторону он примет в этом деле.

– Веди меня!

Я судорожно посмотрела по сторонам, пытаясь понять, где мы находимся. Мы были недалеко от центра, но находились в противоположной стороне от штаба. Требовалось немало везения, чтобы добраться туда в это время и не попасться полиции. И все же стоило попытаться.

– Давай направо, – скомандовала я, решив выбрать более длинный, но и менее популярный маршрут.

Луис послушно свернул направо, и в течение следующего получаса неукоснительно следовал моим указаниям. Видимо, адреналин настолько обострил мою память, что я ни разу не ошиблась с направлением, и мы сумели обогнуть центр города, так и не увязнув в пробке. Нам даже удалось немного оторваться от преследователей.

На пути Луис совершенно игнорировал светофоры и дорожные знаки, с каким-то нечеловеческим умением уворачивался от других автомобилей и даже ухитрился не сбить никого из пешеходов, когда был вынужден объезжать скопления машин по тротуарам. Мы, правда, все-таки опрокинули несколько лавок уличных торговцев, но, учитывая обстоятельства, это было сущей мелочью.

Однако при подъезде к бизнес-центру, где располагались штаб и офис Пхатти, нас ожидал неприятный сюрприз. Дорога к парковке была перекрыта из-за ремонтных работ, и добраться до нее можно было лишь в объезд, который мы уже никак не могли себе позволить. Луис хотел повернуть назад, но в этот момент я вспомнила о потайном ходе, до которого было совсем недалеко.

– Пойдем пешком, – бросила я и, не дожидаясь ответа Луиса, вышла из машины.

Он последовал за мной секундой позже. Сирены все еще выли где-то рядом, но в переулке, куда мы свернули, полицейских пока не было. Я со всех ног бросилась через дорогу в ближайшую лавку. Луис не отставал.

– Нам нужно пройти еще один квартал, – сказала я, не останавливаясь.

Луис кивнул.

– Здесь рядом есть служебный вход, им пользуется только персонал бизнес-центра, и он не слишком охраняется.

– Пхатти там? – спросил Луис.

– Он недалеко. Но там наверняка есть кто-нибудь из наших, они помогут нам укрыться.

– И как мы туда доберемся?

Я на мгновение задумалась.

– Пройдем насквозь. Мы выйдем прямиком к рынку, там будет просто укрыться. Даже если полиция, обнаружив брошенную машину, поймет, куда мы направились, нам все же должно хватить времени, чтобы добраться до входа.

– Тогда идем, – сказал Луис и подтолкнул меня к выходу из магазина, противоположному тому, через который мы только что вошли.

Уже давно стемнело, но на улицах по-прежнему было шумно и многолюдно. Нам приходилось сдерживать шаг, чтобы не привлекать к себе внимание, и я поминутно оглядывалась, боясь увидеть погоню. Но пока все было тихо. Мы прошли через рынок, оставшись незамеченными, и вышли к бизнес-центру. Луис помедлил, внимательно осматривая близлежащие улицы, но, кажется, не заметил ничего подозрительного. Я тоже не видела ни одного полицейского, и даже сирен больше не было слышно.

Уже не в силах стоять на месте, мы бегом пересекли улицу, отделявшую нас от заветной цели. Было слишком тихо, и это начинало меня беспокоить. Однако мы без проблем добрались до служебного входа и после того, как я ввела нужную комбинацию на кодовом замке, юркнули внутрь.

@темы: Кун Киу

---

Я — последняя буква алфавита

[L.Z.]

Кажется, где-то когда-то я уже говорила, что планирую написать четыре книги про Киу. Если не здесь -то вот вам новость, если все-таки здесь, то просто напоминаю.

Многие, я уверена, успели отметить, что в первой книге повествование ведется от первого лица. В подобной манере планировалось и продолжать, однако не так давно я поняла, что в случае, например, с четвертой частью такое ограничение стало бы большим недостатком произведения. И решила переходить на третье лицо.

А вот сейчас подумала, и… насколько интереснее, разнообразнее и масштабнее вышла бы вторая часть, подключи я, допустим, взгляд «из-за плеча» Эдриана. А в третьей можно уже и Луиджи добавить…

Если вкратце: кажется, мне придется переписывать полторы книги. Ох…

@темы: Кун Киу, Разное

---

Кстати! Чао Прайя

[L.Z.]

Соскучились? Не думайте, мои родные, что я про вас забыла или
снова поддалась собственной лени. Ничего подобного. Мое молчание было
вызвано заботой о вас, многострадальных, сильно не хотелось загружать
новой информацией, когда порядочному читателю предстояло осилить почти
десяток новых глав. Но вот прошло уже две недели, кто хотел, думаю,
прочитал.

Если не прочитали — не беда, пока удержусь от спойлеров, но уже со
следующей недели не обессудьте, буду говорить напрямик. А то многое,
знаете ли, осталось за кадром. Надо наверстывать.

Сегодня я хотела бы рассказать вам о главной водной артерии Бангкока —
реке Чаупхрая, или Чао Прайя, как ее привыкли называть русскоговорящие
туристы.

Готовясь к написанию «Нефритовой бабочки», я перерыла немало
справочной литературы и сегодня подумывала загрузить вас различной
краеведческой информацией, но… наткнулась на потрясающий пост в ЖЖ
одного путешественника и поняла — зачем еще что-то говорить?

Минимум текста, максимум фотографий! Там, кстати, даже Ориенталь с воды есть. Наслаждайтесь!

@темы: Бангкок, Таиланд, Кстати!

---

Глава 15

[L.Z.]

Глава 15

Я медленно приходила в себя. Открыв глаза, я увидела над собой обеспокоенное лицо Нуккида. В одной руке он сжимал стакан с водой, в другой – небольшой флакончик, от которого резко пахло нашатырем.

– Вроде бы очнулась, – вглядываясь в мое лицо, сказал он.

– Мда, – протянул кто-то рядом, и я услышала удаляющиеся шаги, а потом едва слышно скрипнуло кожаное кресло.

Пхатти. Я в кабинете Пхатти. Память начала постепенно возвращаться, и я вспомнила разговор, что предшествовал обмороку. Невероятно, я довела себя до того, что лишилась чувств. Такого со мной не было уже очень давно.

– Давай-ка встанем, – сказал Нуккид, приобняв меня за плечи. – Ты ведь сможешь встать, не так ли?

Я кивнула и сумела сесть, опершись спиной о кресло, в котором сидела до того. По другую сторону стола от меня восседал Пхатти, и на его губах играла презрительная усмешка.

– Вот что случается, если сообщить Киу правду, – хмыкнул он, и я даже не нашла сил, чтобы огрызнуться.

По сути он был прав. Это окончательно выбило меня из колеи. То, что не смогли стресс и угрозы, сделали муки совести. Я была совершенно раздавлена.

– Я позвоню ему, – пролепетала я, опустив глаза. – Я поеду.

– В таком виде? – фыркнул Пхатти. – Да в гроб краше кладут. Нет уж, сегодня ты уже никуда не поедешь. Нуккид отвезет тебя домой, а завтра ты позвонишь агенту и назначишь встречу.

– А если он нападет на кого-то этой ночью?

– Значит, нападет. И мы ничего с этим не можем поделать.

– Но я могу…

– Нет, не можешь! – голос демона зазвучал повелительно и резко. – Хоть раз сделай так, как я говорю. Сегодня ты с ним встречаться не будешь. Завтра придумаешь какое-нибудь оправдание и постараешься загладить вину.

Он помолчал, пристально разглядывая меня.

– Ты ведь не сбежишь?

– Нет, – я отрицательно покачала головой.

Куда мне было бежать?

От совести не спрячешься.

– Хорошо, – удовлетворенно проговорил он. – Отвези ее домой, – бросил он Нуккиду.

Не без его помощи я поднялась с пола и, не глядя более на демона, вышла из кабинета. Секретарша Пхатти вернулась на свое рабочее место и с недовольным видом оттирала перепачканный Нуккидом стол. Якобы мясной соус, прилагавшийся к лапше быстрого приготовления, оставил на лакированной деревянной поверхности кислотно-оранжевые пятна, и я даже боялась подумать о том, что происходило в этот самый момент с организмом моего товарища.

Оба лифта были заняты, и мы пошли вниз по лестнице: Нуккид, хмурый и почему-то особенно раздражительный, впереди, я следом за ним, держась на всякий случай за стену и отставая на три ступеньки каждые два этажа. Он не стал дожидаться меня внизу и сразу пошел к машине. Я услышала, как хлопнула дверь, и замерла на пару секунд, переводя дыхание. От всего случившегося голова шла кругом.

Луис убил Эмили. Пхатти это было известно. Завтра я снова встречусь с агентом.

Слишком вымотанная, чтобы думать, я постаралась очистить мысли и сосредоточилась на том, чтобы дойти до парковки.

Уже в машине я сообразила кое-что еще. Если Пхатти знал о Луисе, то и Нуккид, скорее всего, тоже.

– Останови.

Мы ехали вдоль набережной канала, через вентиляцию в салон просачивались запахи свежей рыбы и специй.

– Останови сейчас же!

Автомобиль вильнул в сторону и остановился недалеко от рот кеен, телеги уличного торговца едой. Босоногий мальчишка-помощник тут же подскочил к моей двери и спросил, что мы желаем. Я проигнорировала его и, отойдя к самому ограждению набережной, стала смотреть на терракотового цвета воду. Меня мутило.

Мне даже не надо было спрашивать, я и так не сомневалась в правильности своей догадки. Нуккид все знал. Мне вспомнился случайно подслушанный разговор в прихожей Эмили. Прасет обвинял Нуккида в том, что тот влез в драку и все испортил, на что Нуккид ответил, что не мог позволить «ему» снова добраться до «нее». Теперь я не сомневалась, что «он» был Луисом Каро и речь шла о драке в баре, когда Итан напал на агента, а Нуккид полез их разнимать. Пытался ли он защитить меня, как сказал Прасету?

Это уже не имело значения.

– Мне нехорошо, – сказала я, обернувшись к подошедшему Нуккиду. – Можно я дальше пойду пешком? Тут уже недалеко.

Он лишь пожал плечами и нажал на кнопку на брелоке с ключами, автомобиль моргнул фарами, оповещая о включившейся сигнализации.

– Тебе совсем не обязательно идти со мной, – поспешила добавить я.

Нуккид снова ничего не ответил, только дернул подбородком, словно пытаясь увернуться от чего-то.

Мы шли молча вдоль канала. Уже через пять минут я пожалела о принятом решении. От жары и усталости головокружение усилилось, и я с трудом переставляла ноги. Я не стала ни о чем говорить, но полтора километра до моего дома проплыли словно в тумане. Мы почти пришли – это случилось недалеко от пересечения набережной с улицей, на которой находился мой дом, хотя в том полубессознательном состоянии я не сразу ее узнала, – когда кто-то попытался вырвать у меня из рук сумочку. Глупая попытка, учитывая, что ремешок был перекинут через голову, но у меня не было времени как следует об этом задуматься. Рывок едва не заставил меня упасть.

Я плохо помню произошедшее. Мимо меня проскользнула высокая темная фигура, затем еще одна, я услышала почти звероподобный рык Нуккида, и все это время кто-то по-прежнему тянул на себя мою сумку. Слишком поздно я сообразила, что нападавший пытался не ограбить меня, а увести в сторону. Очнувшись, я закричала.

Загипсованная рука Нуккида висела на поддержке бесполезным грузом, мешая ему двигаться, и двоим нападавшим ничего не стоило заставить его отступить. Они оба были одеты в черное, их волосы прикрывали одинаковые банданы. Я оглянулась по сторонам в поисках спасения, но прохожие, завидев потасовку, поспешно переходили на другую сторону улицы. Тот, что все еще сжимал ремешок моей сумочки, издал звук, похожий на рычание, и снова дернул. Едва устояв на ногах и морщась от боли в шее, где ремешок особенно сильно впился в кожу, я крутанулась на месте, пытаясь разглядеть нападавшего. Почему-то я ожидала увидеть Луиса.

Но нет, это был кто-то из местных. Невысокий и жилистый, как Каро, но его лицо было мне не знакомо. Я не видела, куда он пытался увести меня, но это и не имело значения в данный момент. Я все равно не собиралась туда идти. Адреналин окончательно привел меня в чувство, и, не тратя больше сил на бесполезные крики, я попыталась попасть шпилькой по ноге мужчины, что удерживал меня, но он вовремя разгадал мой маневр и сумел увернуться.

Я несколько раз видела в фильмах, как герои, оказавшись в подобном положении, бьют противника затылком в нос. Разумеется, самой мне никогда подобного делать не приходилось, но, казалось, случай был подходящим. Вот только, не успела я даже приготовиться к удару, как нападавший позади меня охнул, и хватка его ослабла. Не теряя ни секунды, я отскочила в сторону и обернулась. Я еще успела увидеть, как человек в черном падает на тротуар. Он сжался в комок, словно от невыносимой боли, и едва слышно скулил. Его щека практически касалась коленей, а бандана сползла, обнажив бритый череп.

Лишь на долю секунды я увидела лицо своего спасителя, прежде чем он двинулся к другим двоим, что все еще удерживали Нуккида, но этого было достаточно, чтобы я тут же узнала его. Лейтенант Адриано Гатти, агент Интерпола собственной персоной. Как он здесь оказался?

Не теряя времени, он ударил ближайшего к нему мужчину по почкам, отчего тот вскрикнул и согнулся пополам. Гатти поймал его за правую руку и резко заломил ее назад, выворачивая плечевой сустав, и на этот раз нападавший закричал в голос. Еще один рывок, и он тоже рухнул, прижимая к груди безжизненно висевшую руку.

Последнему из нападавших повезло и того меньше. Когда появился Гатти, он на секунду замешкался, и Нуккид сумел этим воспользоваться. Конечно, его действиям не хватало точности и эффективности болевых приемов агента Интерпола, но сила с лихвой компенсировала отсутствие выучки. Может, дело было в адреналине, но Нуккид сумел поднять своего противника в воздух и швырнуть его за ограждение набережной, прямо в мутную воду канала.

Я видела, как через секунду после всплеска побледнело лицо Нуккида, как он схватился за больную руку и оперся всем телом на ограждение, чтобы не упасть. Я поспешила помочь ему, в то время как Гатти наклонился, всматриваясь в расходившиеся на воде круги, и ошеломленно хмыкнул.

– Потрясающе, – сказал он, обернувшись к нам.

Я придерживала Нуккида, не давая ему упасть – он навалился на меня едва ли не всем телом, и я ощущала, как лихорадочно быстро бьется его сердце, но его взгляд ни на мгновение не отпускал лейтенанта Интерпола. Между двумя мужчинами проскользнуло нечто вроде узнавания, и на лице Гатти показалась невеселая улыбка.

– Дайте-ка угадаю, вы двое понятия не имеете, что случилось, верно? – неожиданно зло спросил он.

Я услышала резкий рев двигателя, тут же заглушенный визгом шин и обернулась. Тротуар, на котором еще полминуты назад стонали двое нападавших, был пуст. Они явно не были лишены здравого смысла.

– Может быть, кто-нибудь запомнил номер, – неуверенно предположила я.

– Нет нужды, – резко возразил Гатти. – Всем нам и так известно, кто их послал и зачем.

Он на несколько секунд задержал взгляд на мне, потом столь же пристально посмотрел на начавшего приходить в себя Нуккида.

Я не представляла, каким образом Гатти оказался рядом и сумел прийти нам на помощь, но было очевидно, что на этом наше союзничество оканчивалось. Он шел по следу Луиса и, скорее всего, знал, что мы укрываем его. Я неуверенно подняла глаза на Нуккида. Что он скажет? Считает ли он тоже, что за этим нападением стоит Луис?

Сначала Эмили, потом Ной, теперь… я?

Нуккид молчал. Гатти сплюнул.

– Неужели не ясно, что уроборос всерьез задумал сожрать собственный хвост? Какой смысл молчать теперь, когда от вас двоих решили избавиться? Что он такое, что вы готовы отдать свою жизнь, лишь бы спасти его?

Агент Даатона. Самый влиятельный человек в Бангкоке. Избранный демоном.

Я была готова рассказать Гатти все, но Нуккид предостерегающе сжал мою руку.

– Я не знаю, о ком идет речь, – медленно сказал он. – И я понятия не имею, кто на нас напал и с какой целью.

Было ли это правдой, или Нуккид защищал Каро?

– Кажется, мне снова нужно в больницу, – сказал он, обращаясь ко мне.

Я видела, как потрескался его гипс, и болезненная гримаса не сходила с его лица.

– Конечно, Кидо, конечно, – я подставила ему плечо, Нуккид положил на него руку, скорее, обнимая меня, чем опираясь.

– И спасибо за помощь, – бросил он, проходя мимо Гатти.

Лейтенант ничего не ответил, но не было сомнений, что мы оставляли за спиной врага.

Я хотела поймать такси, но Нуккид настоял на том, чтобы мы вернулись к машине. Он утверждал, что ему уже намного лучше и что он способен сесть за руль и добраться до госпиталя самостоятельно. Я не стала спорить, вместо этого засыпала его вопросами.

– Почему ты не сказал, что он приходил и к тебе тоже? Если бы я заранее знала, что за нами следит Интерпол, возможно, придумала бы себе алиби. И кто это был, там, на набережной? Гатти прав? Это люди Каро? Чего они хотели? Что мне теперь делать?

– То, что тебе сказал Пхатти: позвонить агенту и назначить новую встречу, – сквозь зубы ответил Нуккид.

Я не знала, от боли это или он так сильно на меня злился.

– Но…

– Потом.

Нуккид сосредоточился на дороге, и больше я этой темы не поднимала.

Нам пришлось прождать в приемной несколько часов, прежде чем его принял врач. Потом были рентген, наложение нового гипса и лекция о том, что можно делать и чего нельзя. Когда мы покинули госпиталь, было уже без десяти минут одиннадцать. Часы ожидания и вынужденное молчание выжгли мое любопытство, и я с трудом могла вспомнить, о чем хотела поговорить, когда мы наконец останемся наедине.

Однако мне напомнил сам Нуккид.

– Будет лучше, если сегодня ты переночуешь у меня, – сказал он, и я не стала спорить.

– Но что будет завтра? Как я могу встречаться с агентом, если он послал за мной этих людей?

– Я расскажу обо всем Пхатти, – ответил Нуккид. – За тобой присмотрят. А ты веди себя, как будто ничего не случилось. Или можешь сказать ему, что у тебя пытались отобрать сумочку. Или… Нет, лучше просто ничего не говори.

– Это из-за Интерпола? Луис считает, будто я рассказала о нем Гатти?

– Наверное. А, может, уроборос просто жрет собственный хвост, потому что слетел с катушек.

– У тебя сегодня все слетели с катушек, – улыбнулась я.

– Только те, кто отдает приказы.

Я думала о том, насколько проще было бы все честно рассказать лейтенанту, а потом просто исчезнуть, удрать на север и, приняв истинный облик, затеряться в бесконечных лесах. Разумеется, этот вариант был Нуккиду недоступен, и потому я не стала говорить о нем вслух.

Квартира Нуккида оказалась маленькой, но на удивление опрятной. Раньше я ни разу здесь не была, хотя сам Нуккид и навещал меня время от времени к большому неудовольствию Суды. Однако сейчас, глядя на аккуратно разложенные вещи, чистый пол и отсутствие грязной посуды в раковине, я поняла, что у этих двоих куда больше общего, чем мне казалось. Я не стала скрывать своего удивления:

– Такой порядок бывает лишь в операционных. Ты точно не аутист?

Нуккид криво усмехнулся и достал из одного из настенных шкафов бутылку с ободранной этикеткой. Жидкость внутри была темно-коричневой и на вид очень крепкой.

Квартира, насколько я могла судить, состояла из ванной и одной большой комнаты, совмещавшей в себе кухню, гостиную и спальню – последняя была отделена от остального пространства выцветшей бледно-зеленой ширмой. Налив из бутылки в чайную чашку, Нуккид опустился на единственный стул и с наслаждением вытянул ноги.

– А тебе разве доктор не запретил пить?

Нуккид, проигнорировав мой вопрос, отхлебнул своего странного пойла, поморщился и сделал еще один глоток.

– Хочешь? – спросил он, протягивая мне кружку.

Быстро обернувшись к подносу с посудой, стоявшему на невысоком холодильнике, я убедилась, что других стаканов или чашек там не было. Одно блюдце, одна суповая тарелка, один набор приборов. Очевидно, Нуккид нечасто принимал гостей.

К черту!

Я взяла предложенную кружку, принюхалась и сделала осторожный глоток. Как я и думала – очень крепко. И очень сладко.

– Что это? – спросила я, пытаясь сморгнуть набежавшие слезы. – Ром?

– Не только.

Я вернула чашку Нуккиду.

– Не думаю, что это поможет.

Уже от одного глотка у меня снова начала кружиться голова, и никак не удавалось избавиться от маслянисто-салахарного привкуса во рту. Чего он туда намешал? Дегтя?

– А что поможет?

И, разумеется, Нуккид не был бы Нуккидом, если бы, задав этот вопрос, не ослабился и не добавил:

– Я слышал, секс здорово помогает расслабиться.

Я пропустила его замечание мимо ушей, хотя оно и навело меня на мысль о наверняка единственном комплекте постельного белья. Но нет, я не желала сейчас об этом думать. Наплевав на этикет, я села на стол – раз Нуккид занял единственный стул, ему придется это пережить – и обхватила себя руками.

– Мне кажется, – закрыв глаза, прошептала я, – что уже ничто не поможет. Это как клаустрофобия. Я словно в маленькой душной комнате и хочу выбраться наружу, но туда ведет лишь длинный узкий коридор. И я должна по нему пройти. У меня нет выбора.

Чтобы избавиться от Луиса, я должна встретиться с Луисом. Только так. Я утешала себя тем, что самое темное время бывает перед рассветом.

– Детка, Фрейда бы порадовали твои метафоры. Ты уверена, что не хочешь в кроватку?

Кажется, я совсем выжила из ума, раз решила обсуждать подобные вещи с Нуккидом.

Не ответив, я ушла в ванную, чтобы окунуться в горячую воду и прополоскать рот после странного рома. Я надеялась, что после этого мне расхочется высказать Нуккиду все, что я о нем думаю. Долг гостя обязывал меня быть вежливой.

Второго комплекта белья действительно не оказалось, и мы поделили первый. Так как я спала на диване, мне досталась лишь простыня, Нуккид, ночевавший на полу, забрал себе подушку и одеяло. Той ночью мне ничего не снилось, мой мозг как будто выключился на добрые десять часов. Просыпалась я медленно, словно выныривая из огромной глубины. Мне некуда было торопиться – на поверхности меня не ждало ничего хорошего.

Я собиралась позвонить Луису Каро и назначить на сегодня встречу. Что будет потом – этого я не знала, но теперь все же лучше понимала позицию Пхатти и то, чего он боялся.

Если Луис попадется полиции, и мы не вмешаемся, Даатон очень быстро найдет виноватых. Но и мешать властям Пхатти не хотел, считая неразумным рисковать насиженным тепленьким местечком ради одного приезжего ублюдка. Он всего лишь хотел без лишних сантиментов переждать недельку и выпроводить Каро из Бангкока. Его не волновало, что тот будет делать потом и кого убьет, если это произойдет уже не на его территории.

Довольно-таки трусливая позиция, но практичная. Как я уже говорила, я начинала его понимать. Не знаю, возможно, если бы это не коснулось Эмили или меня лично, я бы тоже предпочла закрыть глаза на злодейства Луиса. В конце концов, одна маленькая лиса не может бороться со всем злом мира. Возможно, другие, те, кто сильнее, способны открыто противостоять ему, но лично я никогда не рвалась в герои. Мне было достаточно просто жить, выживать. Настоящее представлялось мне всего лишь ступенькой к будущему, светлому и безбедному. Ведь всемудрые девятихвостые лисы абсолютно счастливы. Или, по крайней мере, так утверждают наши предания.

Итак, я знала, что должна буду снова увидеться с Луисом. Вопрос был лишь в том, чтобы рискнуть абсолютным счастьем ради мести, ради справедливости… в общем, ради целого ряда совершенно абстрактных вещей, претворение в жизнь которых мне едва ли доведется увидеть.

Я помнила свои слова, сказанные в примерочной неизвестного магазина. Я пообещала себе убить Луиса Каро, чего бы мне это ни стоило. Ради Эмили и всех тех, кого он мог бы убить в будущем. В конце концов, это было делом чести. Если, конечно, у лис есть честь. Мне было очень страшно думать обо всем этом, ведь, как я уже говорила, лисы не убийцы по своей природе. Но я ничего не могла с собой поделать и раз за разом с удовольствием представляла, как мои пальцы коснутся горла Луиса Каро, пройдут сквозь кожу, как горячая, ароматная кровь будет стекать по моим рукам, как она омоет мои запястья и тяжелыми каплями заскользит по предплечьям. Видение было невероятно реальным.

Я ненавидела этого человека так, как не ненавидела никого и никогда. Мне было противно все, что с ним связано. И, наверное, впервые в жизни я знала, что не отступлю, не испугаюсь, когда дойдет до дела. Я могла бояться сейчас, предвидя все, что мне лишь еще предстоит совершить, но потом, я была в этом уверена, я уже не стану колебаться. Сделавший это с Эмили не должен жить. Само его существование противно Небу.

Нуккид еще вечером рассказал Пхатти о нападении, и тот пообещал, что это не повторится. Мне как будто ничего не угрожало, и дело оставалось за малым.

Найти объяснение моему вчерашнему молчанию не составило труда. Я позвонила Луису и сказала, что вчера днем у меня началась ужасная мигрень, что я приняла какую-то таблетку и уснула так крепко, что не слышала мобильного. С пугающей искренностью я извинялась за то, что не смогла провести с ним тот вечер, и просила о новой встрече.

Проблема была лишь в том, что на одиннадцать часов у меня уже была назначена репетиция с Таши. Я хотела отменить ее, но Луис настоял, чтобы я пошла. Он сказал, что дела не позволят ему вырваться раньше вечера, и мне оставалось только надеяться, что никто не умрет до этого времени. Итак, мы договорились встретиться в шесть у меня.

Дело сделано.

Нуккид присутствовал при этом разговоре, но я сама позвонила Пхатти и сообщила о нашей договоренности. Не знаю, зачем я это сделала. Возможно, для того, чтобы не передумать и не пойти на попятную.

Возвращаться домой не было смысла, да и время поджимало. Наскоро перекусив, я отказалась от предложения Нуккида довезти меня до танцевальной студии и поспешила уйти. Я была благодарна ему за заботу, но мне не терпелось от него избавиться. В компании Нуккида я чувствовала, что задыхаюсь. Его сальные шуточки грозили стать последней каплей.

Каждый раз, пользуясь общественным транспортом, я задавалась вопросом: куда едут все эти люди? Вторник, десять часов утра – не самое популярное время, однако и туктук, и вагон скайтрейна были заполнены. Жара, запах пота и бензина, теснота и суета – от всего этого у меня начинала раскалываться голова. Когда я наконец добралась до студии, которую Таши снимал для репетиций труппы, то чувствовала себя совершенно измотанной. К тому же мне никак не удавалось окончательно проснуться и справиться с зевотой.

– Очередная веселая ночка? – недовольно спросил Таши, взглянув на мою сонную физиономию.

– Если бы.

– Надеюсь, завтра ты будешь в лучшем состоянии, иначе дела наши совсем плохи.

Я пообещала ему, что буду в полном порядке к завтрашнему дню, но про себя подумала: а наступит ли для меня завтра? Если у меня все получится, если сегодня вечером, оставшись с Луисом наедине, я попытаюсь его убить, то увижу ли новый день? Разминку сегодня проводила Ради, поэтому я могла позволить себе отключить голову и тупо повторять за ней необходимые движения, но когда мы перешли к основной части программы, Таши решил изменить несколько па в моей партии. Движения были довольно-таки простыми, и в любой другой день я бы ухватила их на лету, но сегодня мне никак не удавалось выбиться из шаблона. Мне пришлось десять раз повторить новую связку, прежде чем я смогла запомнить последовательность и вписать ее в свой танец.

А потом я еще раз сбилась во время последнего прогона.

– Да что с тобой сегодня? – не выдержав, взорвался Таши. – Ты пьяна? Под кайфом?

– Нет.

– Тогда в чем дело? Снова шлялась по кабакам всю ночь, а теперь не можешь за собственными ногами уследить?!

– Бун уже три раза сбился с ритма, – отгрызнулась я в ответ, – почему ты на него не орешь?

– Бун всегда сбивается с ритма! – пророкотал Таши.

Бун даже не посмотрел в нашу сторону. Улучив свободную минутку, он пытался отдышаться. Мы часто ругались с Таши, крики во время репетиции давно стали для нас нормой, но сегодня мне хотелось не просто кричать, чтобы снять напряжение, мне хотелось обидеть, задеть, уязвить.

– Так научи его считать до восьми, а потом цепляйся ко мне! И пусть уже Ради запомнит, что после поворота надо делать три шага вместо четырех, мне надоело постоянно уворачиваться от нее. А ты, Сакда, – обратилась я к еще одному танцору нашей труппы, – неужели так сложно не пялиться на мою грудь, когда мы делаем проход? Смотри мне в глаза, черт возьми, ведь ты безумно влюблен в Манору, а не в ее титьки!

Я снова повернулась к Таши, на этот раз улыбаясь, и развела руками, как будто бы выражая безмерное удивление.

– Итак, ты считаешь, что у меня здесь самые большие проблемы? – спросила я.

Ответом мне было потрясенное молчание коллег. Пожалуй, я все-таки добилась своего. Супер.

– Можешь не отвечать, – отмахнулась я от Таши, который, побагровев, уже готовился обрушиться на меня, подхватила свою сумку и чуть ли не бегом покинула студию.

Мир определенно сходил с ума, и я вместе с ним. Я устроила скандал, обидела людей, с которыми работала чуть ли не каждый день в течение вот уже нескольких лет, но у меня не было сил расхлебывать заварившуюся кашу прямо сейчас. Выплеснув на других свой негатив, я обессилела.

Преодолев несколько пролетов лестницы, я тяжело опустилась на ступеньки и положила голову на сложенные на коленях руки. Я не представляла, что мне делать дальше. До встречи с Луисом оставалось еще четыре часа. Может быть, мне стоит приобрести оружие?

– Дерьмо! – с чувством выругалась я и замерла.

Сверху на лестнице послышались шаги. Таши, мгновенно поняла я, и вся напряглась, готовясь поплатиться за собственную несдержанность. Я знала, что Таши никогда меня не ударит – для него ударить женщину было немыслимо, – но ведь и словами можно ранить. Мне ли не знать.

– Ты долго собираешься тут сидеть? – неожиданно спокойно спросил он.

Я молчала.

– Пойдем, надо еще раз повторить танец, а то завтра ты снова собьешься, – продолжил он, не дождавшись моего ответа.

– Не будет никакого «завтра»! – зло бросила я и разрыдалась.

Не знаю, откуда взялись эти слезы. Еще секунду назад я совсем не собиралась плакать, но внезапно мне стало так жалко саму себя, что я не смогла сдержаться. Кажется, в последнее время я только и делала, что лила слезы. Моя жизнь всегда была довольно паршивой, и я к этому давно привыкла, но в последнюю неделю, казалось, весь свет ополчился против меня. Тени сгущались, и я уже просто не видела выхода из сложившейся ситуации. Впереди была только смерть, своя или чужая – не так уж и важно.

– Киу… – растерянно пробормотал Таши.

Кажется, он не на шутку перепугался. Все-таки даже ему было сложно продолжать играть бесчувственного чурбана рядом с плачущей женщиной. Секунду поколебавшись, он опустился на ступеньку возле меня и неловко накрыл мою руку своей.

– Ну, будет тебе. Все образуется, – сказал он, и я поняла, что непривычные слова утешения дались ему с трудом. – Черт с ним с танцем, у всех бывают неудачные дни. Если хочешь, мы можем ничего не менять.

Я помотала головой, не в силах что-либо вымолвить, и зарыдала пуще прежнего. Мне было очень, очень себя жаль. Я так хотела оказаться подальше от всего этого. Ну почему я не сбежала сразу, как только поняла, что из себя представляет этот Луис Каро? Тогда бы я не знала, что это он убил Эмили, и мне бы не пришлось его ненавидеть, я бы не дала своей страшной клятвы и не сидела бы сейчас, рыдая, на лестнице. Я была бы уже далеко, свободная, счастливая и одинокая. А теперь я больше не могла никуда сбежать. Из-за Эмили.

– Это все из-за Эмили, – сквозь душащие меня слезы проговорила я.

– Из-за Эмили? – удивился Таши. – Вы поругались?

– Нет! Нет, – ответила я, задыхаясь, потому что было очень сложно плакать и говорить одновременно. – Он убил ее, понимаешь? Он убил Эмили, и теперь я должна убить его.

Не знаю, зачем я все это говорила Таши. Может, я надеялась на то, что хоть кто-то меня поймет и пожалеет. Или отговорит.

– Кого, Киу? – спросил Таши, и по его голосу я поняла, что он считает мои слова полнейшим бредом.

– Луиса Каро! Помнишь человека в белом? Он сидел за вторым столиком по центру, сразу за «мальчишником»…

Итан!

Но нет, я не могла позволить себе думать о нем сейчас!

Таши кивнул, но я сильно сомневалась, что он действительно запомнил тот вечер. Для него он был одним из многих.

– Он убил Эмили, Таши. Ты понимаешь? Той самой ночью, когда он приходил посмотреть на мое выступление неделю назад, той самой ночью он убил Эмили.

– Но… – Таши запнулся. – Ты же сказала, что Эмили решила завязать с Патпонгом…

– Я солгала. Эмили мертва.

– Ох…

Он перестал успокаивающе гладить мои пальцы и уставился в пространство перед собой. Таши не знал Эмили так же хорошо, как я, но он тоже давно с ней работал и, я уверена, любил ее. Все любили Эмили. Ее нельзя было не любить.

– Он убил ее, – повторила я.

– Как? – голос Таши был ровным, но на лбу появились морщины – он сильно о чем-то задумался.

– Это сложно объяснить… Он сделал с ней кое-что ужасное, понимаешь? Самое страшное, что только можно сделать с человеком.

Таши еще сильнее нахмурился, но уточнять не стал.

– После выступления? – спросил он немного погодя.

Я кивнула.

– Тогда почему она не пришла, чтобы причесать тебя?

Я непонимающе уставилась на него.

А действительно, почему? Если Луис убил ее ближе к полуночи, то почему она не отвечала на мои звонки весь предыдущий день, когда Каро еще и в городе не было?

– У него есть сообщники, – сообразила я, вспомнив слова Адриано Гатти. – Они заранее схватили ее, а потом позвонили Луису, чтобы тот приехал и завершил ритуал.

Я даже помнила этот звонок, помнила короткое «Еду». Этот звонок, который, как я думала, спас меня. И стоил жизни Эмили.

Все было до смешного логично и очевидно. Все улики указывали на Луиса. В квартире Эмили нашли его отпечатки, он опоздал на встречу, от его одежды пахло сандалом, амброй и ирисом… Агент Интерпола был уверен в том, что убийца именно Луис. И Пхатти это подтвердил.

Но в таком случае с какой стати ему понадобилось осматривать квартиру Эмили и расспрашивать меня о том, что я видела? Пхатти не слишком заинтересовался этим делом, но все же вел себя так, как будто бы не знал имени убийцы. Он даже взял с собой Алека, чтобы тот осмотрел магический круг, и Кеуту. Почему?

Но что если это был блеф? Что если Пхатти ничего не было известно про Луиса, пока я сама не рассказала ему? Но тогда зачем ему понадобилось делать вид, будто бы его предупредили заранее? С чего вдруг сваливать вину за смерть Эмили на меня?

Ответить на этот вопрос было проще простого.

Ему нужно было заставить меня выполнять приказы. Он использовал мою привязанность к Эмили и чувство вины, чтобы быть убедиться, что я больше его не ослушаюсь. Ему и дела не было до того, что кто-то еще мог погибнуть. Лишь бы Луис, а с ним и Даатон, были довольны. Лишь бы не задавали лишних вопросов. И что с того, если из-за этого одна глупая лиса будет до конца своих дней винить себя в смерти подруги? Мелочь.

Ни для Луиса, ни для Пхатти жизнь Эмили или моя не имели ровным счетом никакого значения. Да и с чего вдруг? Какую опасность я могла для них представлять? Демон, пусть даже и слабый, легко справится с пятихвостой лисой. А если Луис настолько искусный шаман, то и для него я едва ли стану большой помехой. Я никогда не одержу победу в этой схватке.

Но это неважно.

Луис убил Эмили, а Пхатти предал меня и мою клятву верности. Он солгал мне. Он заставил меня страдать, он намеренно поставил мою жизнь под удар, не защитил от нападения. Разумеется, Нуккид был там и избавился от одного из нападавших, но будем честны, на самом деле нас обоих спас Гатти. И взамен он просил лишь выдать Луиса.

Выход был. И он был очевиден.

Но нет, нет, я не должна была даже думать об этом.

Привычка защищать интересы Пхатти и тех, кто, как и я, служил ему, брала свое. Мне было сложно предать тех, с кем я жила бок о бок последние пятьдесят лет. Но, великая Луна, что стоило Пхатти самому заняться Луисом? Решить все тихо и мирно, раз уж ему так не хотелось огласки, но не посылать меня навстречу убийце. «Он предал меня, – мысленно повторила я, – я больше ничего ему не должна, ничем не обязана. Отныне я абсолютно свободна».

А свободные низшие духи никому не подчиняются и отвечают только за себя. И если Пхатти и Луису все равно, что случится со мной или с кем-либо другим, то какое мне должно быть дело до них? И пусть я не могу уничтожить их сама, зато я знаю того, кто сможет.

Если есть хоть малейший шанс, что задуманное удастся, как я могу им не воспользоваться? Я была уверена, что где-то на дне сумочки все еще лежит визитка лейтенанта Гатти.

Вместо узкого коридора передо мной была пропасть, и я готовилась спрыгнуть. Хоть мне и было страшно, отсутствие давящих стен воспринималось как благо. В конце концов, что мне терять?

Эмили, Эмили!

Я медленно поднялась под удивленным взглядом Таши.

– Куда ты?

Я улыбнулась, глядя на встревожившегося пожилого японца. Ему было не все равно. Как я могла забыть о нем? Я так долго мучилась от одиночества, мне казалось, что во всем мире у меня нет ни одного близкого человека, но я ошибалась. У меня был Таши. Несмотря на наши постоянные перебранки, он искренне переживал за меня. Как жаль, что теперь он лишится своей лучшей танцовщицы.

– Ради прекрасно справится, – сказала я. – Из нее выйдет великолепная Манора.

– Киу! Что ты…

– Удачи вам! И спасибо! – я порывисто обняла его, поцеловала в щеку и бросилась вниз по лестнице.

С глаз у меня словно спала пелена. Я никогда не видела так ясно, четко, контрастно. У меня был Таши. У меня оставалась Суда, добрая, ворчливая Суда, которая напрасно будет ждать меня домой этим вечером. А еще у меня был Итан. Из-за постоянной лжи Пхатти и Луиса я чуть было его не потеряла, но кое-что все еще можно было исправить. Еще не слишком поздно.

Выбежав на улицу, я взмахнула рукой, останавливая такси.

– В «Золотой Сиам», пожалуйста! – крикнула я водителю, вспомнив название отеля, который пару раз упоминал Итан. – И быстрее, быстрее.

Мне было нечего терять, но у меня все еще было время.

@темы: Кун Киу

---

Глава 14

[L.Z.]

Глава 14

– У него много имен, но, насколько мне известно, в Бангкоке он проживает под именем Луис Каро. По крайней мере, под этим именем он зарегистрировался в отеле, – говорил лейтенант Гатти. – Кто он на самом деле, нам не известно. Тем не менее уже пять государств требуют его экстрадиции. Мы вышли на него в Сингапуре, но ему удалось улизнуть. Убийство Эмили Гибсон – своего рода удача. Простите за цинизм, но если бы не это, едва ли бы мы смогли узнать, где сейчас находится Каро. У него весьма заметный почерк, верно? Наши люди побывали в квартире миссис Гибсон и обнаружили веские доказательства того, что это дело рук именно Луиса Каро. Как я уже говорил, отпечатки пальцев на ручках дверей и оконной раме красноречиво говорят о том, что он там побывал.

– И вы уже не первый раз такое видите? – спросила я. – Я имею в виду, были и другие подобные случаи?

– Да. Мы обнаружили восемь тел. Тот же почерк.

– И рисунок?

Гатти кивнул.

– Один раз мы чуть было его не поймали с поличным, но мерзавец каким-то образом от нас ускользнул. Он в списке самых разыскиваемых международных преступников, но у него есть сообщники, о которых нам ничего не известно.

– И вы считаете, что я из их числа?

– Согласитесь, ваше появление на месте преступления и потом встреча в баре выглядят подозрительно.

Изображать праведный гнев я тоже умела довольно-таки неплохо, но в этот раз он дался мне с трудом. Пусть и неосознанно, но я действительно была сообщницей Луиса.

– Эмили – моя подруга! – воскликнула я, надеясь, что все же не совсем растеряла свои актерские навыки. – Я приехала к ней, потому что не смогла дозвониться. Мы должны были встретиться за день до этого, но она не появилась. Я волновалась за нее. А по поводу этой драки… Я работаю в том клубе. У меня была свободная минутка, и я зашла, чтобы перекусить. А потом началась драка, я не знаю, из-за чего. Там постоянно дерутся. Я ничего даже толком не видела, потому что мне надо было на сцену. Могу дать вам номер моего менеджера, он подтвердит.

Я надеялась, что они не станут втягивать в это дело Таши, но была полна решимости использовать все средства убеждения. У агента Интерпола не было причин лгать мне. Но даже если Луис Каро действительно был убийцей, я не собиралась выдавать его или признаваться в соучастии. По крайней мере, до тех пор, пока не переговорю с Пхатти. Если полиция охотится за человеком Даатона, не мне решать, помогать ей или нет. Следовало вытянуть из лейтенанта как можно больше информации, выпроводить его и рассказать обо всем Пхатти. И пусть уже он решает, что теперь делать.

Хотя, честно говоря, меня начинало трясти от злости при мысли, что Пхатти может трусливо поджать хвост и начать помогать агенту Даатона, несмотря на все, что тот совершил.

– А что вы делали после того, как покинули квартиру Эмили Гибсон? – задал лейтенант следующий вопрос, и на него мне было ответить сложнее всего.

– После? Я… я пошла домой, – сказала я, но прозвучало это, скорее, как вопрос, чем как утверждение.

– Домой? Вы уверены?

– Да. Нет. Говорю же вам, я была напугана и плохо соображала.

– То есть вы не помните, где были несколько часов?

– Нет, помню, – я заставила свой голос звучать более уверенно. – У дома Эмили я поймала такси и поехала сюда.

– Вы не помните номер такси?

– Нет.

– Кто-нибудь может подтвердить, что вы были здесь эти несколько часов?

– Нет, я была одна.

– А как насчет вашей сожительницы?

– Она была на работе.

– Соседи?

Я покачала головой.

– Я никого не видела.

Какое-то время лейтенант молча смотрел на меня, и мне казалось, что он выжидает, чтобы задать еще какой-нибудь вопрос, который разобьет в пух и прах мои жалкие оправдания. Когда тишина стала невыносимой, и я уже была готова признаться в чем угодно, Гатти заговорил снова:

– Даже если так, госпожа Кун, а я должен признать, что склонен вам верить, то все равно вам стоит быть осторожной, – проговорил лейтенант. – Может, это случайность, что вы встретились тогда в баре, а может, и нет. Не хочу вас пугать, но мне кажется, что человек, подобный Луису Каро, не затевает драк просто так, верно?

– О чем вы?

– Возможно, он видел вас на месте преступления и посчитал угрозой. Как знать, может, он последовал за вами сюда, а потом и в клуб, надеясь подобраться поближе и избавиться от ненужного свидетеля. Хотя не понятно, зачем ждать, ведь, по вашим же словам, вы были одна несколько часов.

– Я не знаю, – проговорила я, и дрожь в моем голосе вполне можно было принять за испуг.

На самом деле я была убеждена, что Луис не собирался меня убивать. Даже если он знал, что это именно я была тогда в квартире Эмили, то был уверен, что я не представляю для него никакой опасности. Но что Каро станет делать теперь, если узнает, что его ищет полиция, а я один из свидетелей? Спровоцирует ли это его, или я настолько мелкая фигура в этой игре, что и руки марать не стоит? Сможет ли Пхатти защитить меня?

– Как я уже говорил, госпожа Кун, совпадение или нет – но в следующий раз вам не стоит открывать дверь незнакомцам. А если все же заметите что-то подозрительное, сразу же звоните, – лейтенант протянул мне визитку, после чего мы направились обратно в коридор.

Перед тем как уйти, он спросил, смогу ли я в случае чего письменно подтвердить свои показания. Я заверила его, что, разумеется, буду всячески помогать следствию, но, едва только за ним закрылась дверь, бросилась обратно в гостиную, где оставила телефон.

Я не думала о том, что за мной могут следить. Я боялась только, что Пхатти станет все отрицать.

Когда он не снял трубку после третьего гудка, я в панике перезвонила Нуккиду. Тот отозвался мгновенно.

– Здравствуй, лиса, – весело проговорил он. – Что-нибудь случилось?

– Случилось. Кидо, мне срочно нужно поговорить с Пхатти.

Я вкратце пересказала ему, что произошло, после чего он отложил трубку, чтобы посовещаться с демоном, который был с ним. Я нетерпеливо мерила шагами комнату и искусала себе все губы, дожидаясь ответа. О чем можно так долго говорить, когда все и без того ясно? Наконец, Нуккид снова взял трубку.

– Встретимся через два часа в офисе.

– Через два часа? – воскликнула я. – Почему так долго?

– Мы сейчас у Ноя, а это, знаешь ли, неблизко, – раздраженно отозвался Нуккид.

– У Ноя? Вы нашли что-нибудь?

– Возможно. Слушай, тут много работы. Через два часа обо всем поговорим.

И он отключился.

А меня ожидали едва ли не самые длинные два часа в моей жизни.



Я смогла оставаться дома не больше пятнадцати минут, после чего схватила сумочку и выбежала наружу. В пять за мной обещал заехать Луис, в пять я должна была встретиться в офисе с Пхатти, в пять возвращалась Суда. Так что в это время я планировала быть как можно дальше от дома.

Я шла по улицам, заходила в магазины, улыбалась продавцам, даже не осознавая, что делаю. Мысли мои были очень далеко. Я снова, в мельчайших подробностях, вспоминала день, когда нашла тело Эмили.

Я позвонила в дверь, и услышала чьи-то шаги. Это Луис Каро, опасаясь быть замеченным, бросился в спальню, разрывая за собой магический круг, чтобы содержавшаяся в нем сила вырвалась на волю, и я не смогла бы пойти за ним, охваченная ужасом и болью последних мгновений жизни Эмили. Но он не знал, что я лиса. Я смогла справиться с этой силой и пошла дальше. Тогда он позвонил Пхатти.

Шорох или шепот, который насторожил меня и выдал его присутствие – это его разговор с Пхатти, который минуту спустя позвонил мне и заставил сбежать оттуда. Но почему Луис не позвонил прямо мне? Этого я не знала, но это и не было настолько важным.

Позже мы встретились с ним у отеля «Ориенталь». Он опоздал на эту встречу, потому что добирался из другой части города, как и я. Когда я уходила, он спал, как видно, слишком утомленный после событий той ночи.

И тогда в отеле я снова почувствовала запах, тот же, что и в квартире Эмили. Я подумала, что это мое воображение сыграло со мной злую шутку, но все могло объясняться намного проще. Запах исходил от одежды Луиса. Я почувствовала его, как только он меня обнял.

А потом… потом, строго сказала я себе, я пошла в клуб, где меня и нашел Нуккид. Но бесполезно, стоило мне только подумать о том, что я переспала с убийцей Эмили всего через несколько часов после ее смерти, и слезы обиды сами собой полились из глаз. Насмешка судьбы? Злая ирония? Я переживала из-за того, что Луис задел мою гордость, что он оскорбил меня, и не подозревая, насколько гнусным был на самом деле его поступок. О чем он думал, когда раздевал меня теми же руками, которыми совсем недавно чертил линии на полу, пока в воздухе все еще витал отвратительный запах сандала, амбры и ириса? Смеялся ли он надо мной, над моим испугом, над моими жалкими попытками вырваться из объятий того, в ком сложились силы нескольких человек?

Гатти сказал, что они нашли восемь тел. Интересно, включало ли это число Эмили? Неважно. Луис Каро был в девять раз сильнее обычного человека. Неудивительно, что я не смогла его остановить. Неудивительно, что во время драки никто не сумел его ударить, ведь он был вдевятеро быстрее остальных. И выпить он мог в девять раз больше, потому и сумел ускользнуть от нас, когда никто этого не ожидал.

И я ненавидела его теперь в девять раз сильнее, чем прежде.

Подумать только, из-за него я порвала с Итаном. Я смеялась, говоря с ним. Я позволяла ему прикасаться ко мне. Смотреть на меня. Я приняла от него подарок.

Охваченная внезапным ужасом, я стала рыться в сумочке в поисках проклятой нефритовой подвески, но никак не могла ее найти. Тогда я вывернула сумочку наизнанку и зачарованно наблюдала, как валится на тротуар ее содержимое. Косметика, зеркальце, расческа, кошелек, телефон, еще десяток различных мелочей, которые казались когда-то очень нужными, но сейчас не вызывали иных чувств, кроме раздражения. Слепо шаря по асфальту руками, я наконец наткнулась на подвеску и мне показалась, что она обожгла мне пальцы. Тогда я вскочила на ноги и стала топтать ее, пытаясь попасть по нефриту острой шпилькой. Подвеска подпрыгивала, словно уворачиваясь. Наконец мне удалось попасть по ней, но весь урон, что я смогла ей причинить, – это пара царапин. Пара царапин, как разошедшиеся в насмешливой улыбке тонкие губы.

Отчаявшись, я схватила подвеску, уже не обращая внимания на жжение, и изо всех сил швырнула ее об стену. Слава богам, это была просто стена, а не витрина какого-нибудь магазина. Подвеска бледной тенью отскочила в сторону и попала на проезжую часть, прямо под колеса непрерывно движущегося потока автомобилей. Очень скоро я потеряла ее из виду.

Но стоило ей исчезнуть, и я начала успокаиваться. С удивлением я обнаружила, что стою посреди тротуара и меня окружают удивленно перешептывающиеся люди. У меня под ногами валялась моя сумочка и ее рассыпавшееся по земле содержимое. Я присела, чтобы собрать свои вещи, и обнаружила, что коробочки с косметикой потрескались, а зеркальце разбилось. Они не отличались твердостью нефрита. Поспешно сгребая в сумку все, до чего могла дотянуться: и целое, и битое – я с удивлением отметила, что на руках у меня нет никаких ожогов.

Странно, мне казалось, нефрит должен был выжечь всю кожу на моих пальцах.

Я протолкалась сквозь собравшуюся поглазеть на свихнувшуюся девицу толпу зевак и прошмыгнула в двери ближайшего магазина. Сняв с вешалки первую попавшуюся вещь, я бросилась в примерочную и, только задернув за собой шторку, дала волю слезам.

– Это нечестно, нечестно, – повторяла я, утирая глаза и размазывая по щекам тушь. – Почему? Почему, почему, почему?!

Почему он сделал это? Почему он убил Эмили? Хорошую, добрую Эмили? Почему он посчитал себя вправе лишить жизни светлое, ни в чем не повинное существо? Почему он смеялся, когда мы встретились? Почему выбрал именно меня, чтобы утвердиться в своей победе? Вечное почему.

Почему он вообще приехал в Бангкок? Зачем ему понадобилось разыгрывать весь этот спектакль? Каро был агентом Даатона, ему достаточно было встретиться с Пхатти, и тот бы предоставил ему лучшее убежище. Так зачем же делать вид, будто приехал с проверкой, когда просто хочешь уйти от полиции? Даатон и Пхатти могли бы решить эту проблему, не вмешивая других, не заставляя меня принимать в этом участие.

Я всего-навсего лиса. Я танцую в клубах и соблазняю туристов. Так как же я оказалась замешанной во всем этом? И что мне теперь делать? Что я стану делать, если Пхатти прикажет вернуться к Луису и помочь ему скрыться от агентов Интерпола?

Я убью его, решила я. Я собственными руками вырву его сердце, пусть даже его кожа вдевятеро прочнее человеческой. Он не должен жить. Не имеет права. Если на это не решится Пхатти, это сделаю я, ведь даже лисья неагрессивность имеет пределы. И Луна мне поможет в этом. А если я не смогу вырвать его сердце, то приму свой истинный облик и перегрызу ему горло. Я искупаюсь в его крови и буду смеяться, как смеялся он, убивая, оскорбляя и растаптывая.

– Я уничтожу его, – произнесла я вслух. – Я убью Луиса Каро.



Не помню, как добралась до офиса Пхатти. Все было как в тумане. И не я рыдала в примерочной, не я потом вытирала лицо влажными салфетками и раз за разом отклоняла звонки Луиса. Он звонил постоянно, так что в конце концов мне даже пришлось выключить телефон. И все это как будто бы во сне.

Очнулась я только уже у самого бизнес-центра, когда поняла, что иду не туда. Официально Пхатти владел адвокатской конторой, занимавшей весь девятый этаж, а неофициально – еще и нижним этажом подземной парковки, который мы условно называли штабом. Попасть в штаб можно было как с парковки, являвшейся, так сказать, парадным входом, так и через потайную дверь в коморке, где служащие бизнес-центра хранили инвентарь. Не удивлюсь, если существовали и другие ходы, совсем уж тайные. Может быть, был проход и через канализацию. Это, на мой взгляд, было бы очень в духе Пхатти.

Таксист высадил меня у входа на парковку, и я, не задумываясь, пошла туда, но у лифта вспомнила, что встретиться с демоном должна была именно в офисе. Пришлось идти обратно и обходить здание, чтобы зайти через главный вход. В вестибюле первого этажа служащий записал мое имя и куда я направлялась и только после этого пропустил к лифтам. Здесь я бывала нечасто, и потому он меня не знал.

Что же это было за счастливое время, когда мне не приходилось видеться с Пхатти каждый день. И на что я смела жаловаться?

Поднявшись на девятый этаж, я прошла в приемную демона и, разумеется, тут же наткнулась на Нуккида. Насколько мне было известно, у Пхатти имелась самая настоящая секретарша, чтобы перенаправлять звонки и регулировать поток посетителей, но сейчас ее не было на месте. На ее стуле сидел Нуккид и задумчиво ковырялся пальцем в зубах. На столе перед ним стояла пустая упаковка из-под лапши быстрого приготовления.

– Привет, – пробормотал он, ничуть не смутившись и продолжая свое занятие.

– Привет, – ответила я и не узнала собственного голоса.

– Подожди, они скоро закончат, – сказал Нуккид, и я присела на стул напротив.

– Они?

– Пхатти с Алеком. У них совещание.

Нуккид наконец вытащил палец изо рта.

– Нашли что-нибудь?

– Пока не понятно, – пожал плечами он. – Немного крови, какой-то мусор. Пхатти раздобыл компьютер Ноя и теперь пытается обойти систему защиты. Ничего особенно захватывающего.

– Я тебе даже немного завидую.

Нуккид фыркнул.

– Будет тебе. Подумаешь, допрашивал агент Интерпола. Тебе не приходится целыми днями мотаться по всему городу в компании окончательно свихнувшихся демона и шамана. Они мало того что окончательно слетели с катушек, так еще и едва не довели меня до голодного обморока. Прасет, стервец, сбежал еще ночью, у него, мол, каждое утро обязательные ритуалы очищения – на толчок сходить опаздывал, бедняга.

Нуккид был явно не в настроении, но конкретно в этот момент я не находила в себе сил, чтобы отнестись к его проблемам с пониманием. Из всей его тирады я вынесла для себя только то, что моя встреча с агентом Интерпола и его рассказ не являются ни для кого большим событием.

– Сочувствую. Но тебе, по крайней мере, не пришлось целоваться с убийцей Эмили.

Нуккид усмехнулся.

– Неужели он так плохо целуется?

Когда я не ответила, Нуккид впервые по-настоящему посмотрел на меня. Глупая ухмылка сползла с его некрасивого лица.

– Ты плакала?

Я помотала головой, отрицая очевидное. Если я и стану говорить о причине своих слез, то только не с Нуккидом.

– Все будет хорошо, вот увидишь, – сказал он, но не слишком убежденно.

И по тому, какой взгляд он бросил в сторону закрытой двери кабинета демона, я поняла, что и он не верит в способность Пхатти справиться со сложившейся ситуацией.

Мы некоторое время помолчали, а потом Нуккид начал подробно рассказывать о своем путешествии на побережье к дому Ноя, о том, что они обнаружили там и где намерены искать дальше. И только тогда я сообразила, что Луис, если это действительно он убил Эмили, должен быть причастен еще и к нападению на Ноя.

Это случилось как раз в ту ночь, когда Каро ушел из клуба после попойки с Итаном. И его не было весь следующий день. Он сказал, что просто боялся показаться мне на глаза, но теперь я начинала подозревать, что дело было отнюдь не в раскаянии.

Почему он решил напасть на Ноя? Не потому ли, что тот знал об истинной причине появления агента в Бангкоке? Я еще удивлялась, откуда Ной мог обо всем узнать. Но если Интерпол и правда следил за Каро, если Ною было известно о том, что того едва не арестовали в Сингапуре, то он легко мог обо всем догадаться, увидев Луиса в своем клубе. И, проследив из окошка своего кабинета за тем, как агент уходит, Ной легко мог предположить, куда тот направился.

Но почему именно к Эмили? Разве Луис был с ней знаком? Все складывалось так логично, что эта маленькая неувязка не слишком меня насторожила. В конце концов, я не знала всего. Пока что. Возможно, Луис действительно был знаком с Эмили, причем об этом было известно даже Ною. Может, они случайно встретились где-нибудь еще до ее приезда в Бангкок. Или Луис солгал, говоря, что впервые приехал сюда. Разве тот факт, что Каро явно знал Ноя, не доказывает это?

Я вскочила, как только открылась дверь кабинета Пхатти. Оттуда вышел явно чем-то раздраженный Алек и, не обратив на нас с Нуккидом ни малейшего внимания, прошел к выходу.

– Мама с папой поссорились? – прошептал мой товарищ, и я нахмурилась.

Этого еще не хватало.

– Похоже на то.



– Ну, рассказывай про этого лейтенанта, – скривившись, как будто съел что-то несвежее, сказал Пхатти, как только я зашла в кабинет и опустилась в кресло напротив.

Кресло, кстати говоря, было настолько мягким, что, когда я села, мои колени оказались чуть ли не на одном уровне с подбородком. Я не представляла, как стану из него выбираться, и даже немного опасалась, не переварит ли оно меня в процессе разговора.

– Обычный лейтенант Интерпола, – пожала плечами я.

Каждый день таких встречаю на улице.

– Со значком?

– С удостоверением.

– Он был один? Без местной полиции?

– Без. Не думаю, что он посчитал меня настолько опасной преступницей, чтобы вызывать подкрепление.

– Как, ты говоришь, его зовут?

– Адриано Гатти, – ответила я.

Пхатти записал имя и потом еще какое-то время вертел карандаш в руках. Можно ли считать это проявлением неуверенности, если речь идет о демоне?

– Что мы будем делать?

– Мы? – искренне удивился Пхатти. – Я попытаюсь замять это дело, а ты вернешься к Луису. Ты вроде бы говорила, что собираешься встретиться с ним сегодня вечером. Во сколько?

– Он должен был заехать за мной полчаса назад, – ответила я, но тут же заговорила снова, не давая Пхатти возможности обрушиться на меня с претензиями. – Но ты ведь это не серьезно? Он убийца! Как ты можешь его защищать?

Несколько секунд Пхатти молча сверлил меня взглядом, и я даже испугалась, что он ударит меня. Но затем он заговорил размеренно и спокойно, как будто втолковывая ребенку прописные истины:

– Киу, я его не защищаю. Но ты должна хорошо себе представлять, что речь идет об агенте Даатона. Если полиция возьмет его на нашей территории, мы все попадем под удар.

– Но ведь он может убить снова!

– А почему, ты думаешь, я приставил к нему именно тебя? – мгновенно выходя из себя, прорычал Пхатти, и я постаралась глубже утонуть в кресле. – Почему приказал ни на минуту не выпускать его из виду?!

– Так ты знал? – ошеломленно выдохнула я.

– Разумеется, я знал! – пророкотал демон. – Я знал, чего от него можно ожидать, и приставил к нему лису, чтобы она сумела отвлечь его! Но она предпочла крутить шашни с каким-то туристом вместо того, чтобы следить за потенциальным убийцей. И теперь его разыскивает Интерпол, теперь мы лишились Ноя.

– Ты обвиняешь в этом меня?

– А кого еще? Ты считаешь меня полнейшим идиотом, но если бы ты просто выполнила мой приказ, то и эта твоя Эмили, и Ной были бы сейчас живы.

Я боялась даже вздохнуть. Если это действительно так, если Пхатти прав, и в тот первый вечер я могла остановить Луиса, то Эмили могла бы быть жива. Если бы я уговорила его остаться, если бы смогла переступить через собственную гордость, то ничего бы из этого не произошло. Я была повинна в ее гибели даже больше, чем Даатон и Пхатти, позволившие Луису разгуливать на свободе. По крайней мере, Пхатти действительно пытался предотвратить подобный исход. А я, считавшая себя такой умной, такой правильной, не сделала даже попытки задержать Луиса.

– Но почему ты молчал? – прошептала я. – Почему ты мне сразу обо всем не рассказал?

– И что бы ты сделала, если бы знала? – усмехнулся демон, немного успокоившись, и только в его глазах я читала презрение и даже некоторое злорадство. – Ты бы тут же поджала хвост и, заскулив, бросилась наутек.

– Нет, я бы ни за что не позволила ему сделать это с Эмили! – глотая слезы, воскликнула я.

Мне очень хотелось в это верить, но – увы – даже я сама была невысокого мнения о собственной храбрости.

– Неужели? – Пхатти вскинул брови в притворном удивлении. – Тогда позвони Луису и скажи, что немедленно к нему приедешь.

– Что, прямо сейчас?

– Прямо сейчас, пока он еще кого-нибудь не убил.

У меня все внутри похолодело от страха. Никого на свете я не боялась и не ненавидела так сильно, как Луиса Каро, но именно поэтому я должна была остаться с ним. Я понимала, что Пхатти прав, что это единственный способ хоть как-то искупить вину перед Эмили, но меня бросало в дрожь от одной только мысли, что я снова услышу его голос. Если я позвоню ему сейчас, то должна буду остаться на весь вечер и, возможно, на ночь.

Что значит «возможно», закричала я сама себе. Больше никаких «возможно». Я должна буду остаться, даже если он попытается меня выставить. И сегодня, и завтра, и все то время, что он пробудет в Бангкоке. Если я этого не сделаю, то кто-нибудь еще может погибнуть, и это будет на моей совести.

Но стоило мне только подумать о том, что руки Луиса – о, эти проклятые руки! – прикоснутся ко мне, и меня замутило от отвращения. Я закрывала глаза и видела его насмешливую улыбку, острые зубы, разноцветные глаза. Чудовище. Самый страшный из монстров. Неостановимый, почти бессмертный. Кто и когда положит конец его злодействам? Пхатти слишком боялся Даатона, чтобы действовать. А остальные? Я сомневалась, что даже Алек смог бы помешать агенту, что уж говорить о других.

Только я, лиса, если моя сила хоть как-то на него действует, могла удержать Луиса от последующих убийств. Я должна была заставить его забыть обо всем, потерять голову от страсти, а потом остаться рядом, чтобы следить за каждым его шагом. Пхатти почему-то не сомневался, что это было мне по силам, и значит, мой долг состоял в том, чтобы укротить этого зверя в облике человека.

Но, пресветлые духи, как же мне было страшно! Я не боялась за свою жизнь – я была почти уверена, что мне Луис не причинит вреда. Но я понимала, что не смогу скрыть отвращения и что меня стошнит, если Каро хотя бы на шаг ко мне приблизится. И тогда все будет потеряно, все будет зря. Стоило мне подумать об агенте, и я снова начинала чувствовать проклятый запах, приторно-сладкий запах самой смерти. И как будто ветви-щупальца протянулись ко мне через десятки километров, нас разделявших…

@темы: Кун Киу

---

Глава 13

[L.Z.]

Глава 13

Конечно, я ожидала большего, но даже те скудные крохи информации, которыми поделился Алек, были бесценны. В деле Эмили появилась хоть какая-то ясность. Теперь я лучше понимала, что произошло и почему. Однако неизвестным оставался настоящий мотив убийцы: исцеление или относительное бессмертие. Кого следовало искать: больного без надежды на выздоровление или человека, полного сил и желания жить вечно? Неприятно было признавать правоту Пхатти, но, немного поразмыслив, я пришла к тем же выводам, что и он: за убийством Эмили мог стоять любой шаман. Насколько мне было известно, абсолютное большинство их учений ставило своей главной целью поиск бессмертия. Удивительно еще, что подобные ритуалы не проводились повсеместно и на регулярной основе.

В итоге у нас было множество подозреваемых и всего одна жертва, так что следовало идти от Эмили. Я была уверена, что убийца так или иначе знал ее. О том же говорили и две использованных чашки на кухонном столе в тот день. Эмили весьма скептически относилась к эзотерике, следовательно, познакомиться с шаманом могла разве что на «своей территории»: в одном из салонов или на каком-нибудь показе.

Не без досады я вспомнила, как отказалась поговорить с Ноем о клиентах Эмили. Теперь я была уверена, что он знал о надвигающейся опасности, но по каким-то своим причинам не пожелал вмешиваться, предпочитая действовать чужими руками. Например, моими. И все же он удержал меня, когда я хотела поехать к Эмили вечером, убеждая дождаться утра. Он не хотел помешать убийце? Или опасался за мою жизнь?

Теперь уже не спросишь. Было ли нападение на Ноя и его последующее исчезновение как-то связано с убийством Эмили? Возможно, убийца каким-то образом прознал, что Ною все известно, и поспешил избавиться от него. Может быть также, что, отказавшись выслушать Ноя, я тем самым спасла себе жизнь.

Как вообще убийце удалось до него добраться, ведь Ной был всегда так осторожен? Он не стал бы предлагать подобную информацию кому попало. Он не открылся даже мне, когда я не захотела его выслушать, несмотря на многолетнюю дружбу. Так кто же и как выяснил, что Ною что-то известно? При нашем разговоре присутствовал только Нуккид.

Но, разумеется, Кидо бы никогда не сделал ничего подобного. Да и с чего вдруг? Он ведь не был шаманом, не мог создать магический круг и убить Эмили. Нет, никто из своих не стал бы убивать на территории Пхатти, особенно когда тут был агент Даатона, а потом нападать на приближенного демона. Слишком рискованно.

Во всем был виноват чужак. И, как бы ему ни стало известно про Ноя, ни я, ни Нуккид тут были не при чем. Знать бы только, в чем ошибся самый предусмотрительный и хитрый из моих друзей.

Все-таки как много нам не известно о тех, кто окружает нас, с кем мы видимся каждый день и кому доверяем. Кто-то из знакомых Эмили убил ее. Кто-то из друзей Ноя его предал. Я сильно сомневалась, что они вели какие-нибудь списки. А даже если и так, они должны были попасть в руки полиции, которая способна разобраться в них лучше меня.

Вот только едва ли полицейские сумеют вычислить среди знакомых Эмили шамана. Алек сказал, что убийца действовал довольно-таки грубо, однако несмотря на это не оставил никаких следов. Что бы ни говорил Пхатти, я не сомневалась, что это дело рук настоящего профессионала. А раз так, то нечего и надеяться, что поймать его будет просто.

Ничто никогда не бывает просто.



Несмотря на жгучее желание узнать правду, во мне явно отсутствовала детективная жилка. Прося Нуккида привлечь к делу Эмили Пхатти, я надеялась на быстрое решение и не думала о том, что стану делать, если не получу его. Осмотр квартиры почти ничего не дал, а единственный человек, которому, как я подозревала, было что-то известно, подвергся нападению и, скорее всего, находился в бегах. На месте Ноя я бы еще долго не высовывала носа.

Я дошла до набережной и села на речной трамвай, направлявшийся примерно в нужную сторону. Толстый ленивый варан, заползший на пристань, чтобы погреться на солнышке, проводил кораблик немигающим взглядом. У него был настолько умиротворенный и самодовольный вид, что мне даже захотелось чем-нибудь в него швырнуть.

Мимо проплывал Бангкок, Крун Тхеп, каким его видели немногие туристы. Солнце пряталось за темными фигурами небоскребов, но вдоль берега, тесно прижавшись друг к другу, ютились, едва возвышаясь над водой на полусгнивших сваях, дома бедноты. По каналам-клонгам вовсю сновали юркие лодчонки торговцев фруктами и рыбой. Здесь не перемигивались вывесками массажные салоны, не пытались перекричать друг друга акустические системы модных клубов, и случайно забредшему сюда туристу было сложно узнать дорогу назад – почти никто из местных не говорил по-английски.

Но я любила это, скрытое от посторонних, лицо настоящего Города Ангелов. Здесь все еще ощущалась атмосфера того города, что приютил меня полвека назад. Внешне неизменная, я видела в этих приступах ностальгии черты старости. Никогда прежде я не проводила столько времени на одном месте, среди людей, не изменяя личины и не принимая истинного облика.

Я подозревала, что время для людей и лис течет по-разному, но, притворяясь изо дня в день человеком, не стала ли я по-человечески уязвимой для него? Может быть, мне стоило чаще обращаться к своей покровительнице? Пять хвостов для лисы – это лишь середина пути, связь с Луной на этой стадии крепка и нерушима. Так, может, не старый Бангкок звал меня на самом деле, а леса моей юности и детства? Может быть, я слишком рано поверила в собственную самостоятельность?

Как дети мечтают поскорее повзрослеть, так и лисы грезят о высшей ступени – девяти серебряных хвостах. Девятихвостая лиса умна и сильна, она повелевает людьми и духами и может даже подчинять себе демонов. Ее магия совершенна, а сама она, говорят, приобретает мудрость и знания, сравнимые только с мудростью и знаниями богов. Но главное отличие девятихвотой лисы от любой другой заключается в ее бессмертии. Ни один человек, ни одно животное или дух не способно ранить ее

Легенды уверяют, что лиса отращивает себе новый хвост каждые сто лет, но это не совсем так. Действительно, лисе требуется примерно тысяча лет, чтобы стать девятихвостой, но тут все далеко не так просто. У каждой лисы свои сроки. Хвост – это не показатель возраста, это символ опыта и силы. Чем больше лиса знает и умеет, тем больше у нее хвостов, и каждый следующий отрастает только тогда, когда лиса доказывает, что достойна его.

Она рождается с одним хвостом. Второй вырастает, когда лиса учится молиться Луне; третий, когда Луна дарует ей умение принимать человеческий облик; четвертый, когда лиса приобретает силу очаровывать; пятый, когда она учится прятать свои хвосты от посторонних и понимает, что это ничуть не делает ее более похожей на людей.

Я была пятихвостой лисицей рода Кун и великолепно помнила каждый камушек на пройденном пути. Я хотела быть мудрой и сильной, но, благословенная Луна, как же горька на вкус была эта мудрость!

Быть может, мне все же следовало покинуть город и вернуться к более естественной жизни, проводя основную часть времени в своем истинном лисьем обличии и лишь иногда навещая людей в их городах. Может быть, тогда надо мной не довлели бы интриги высших демонов, человеческие страсти и предсказания безумных провидиц.

И надо же было Кеуте напомнить мне про это глупое предсказание! Как будто мало мне было собственных романтических переживаний. Теперь же я спрашивала себя, а не является ли Итан тем самым?

Хотя сегодня днем я и решила, что больше не стану о нем думать, хватило меня ненадолго. Я заметила на берегу парня в похожей футболке, и весь груз принятого ранее решения вновь обрушился на меня. Разумеется, душный салон речного трамвая – общепризнанно лучшее место, чтобы оплакать свою несуществующую личную жизнь.

Я никак не могла определить, нравится мне Итан или нет, хочу я продолжать эти отношения, или для всех будет лучше, если мы расстанемся. Эти метания уже начинали порядком раздражать и меня саму. Неспособность решиться хоть на что-нибудь и придерживаться выбранного курса становилась настоящей проблемой.

Я была уверена, что при желании всегда смогу вернуть Итана, несмотря на все, что успела ему сегодня наговорить. Так уж устроено лисье очарование – для него не имеют значения доводы разума. Поэтому это был только мой выбор. А выбрать никак не получалось.

С одной стороны, мне было приятно общество Итана, его прикосновения и поцелуи заставляли мое сердце биться быстрее, а романтичность и всегда готовые сорваться с губ комплименты льстили моему самолюбию. С другой стороны, я прекрасно понимала, что действовать, руководствуясь одним лишь тщеславием, глупо. У Итана была невеста, и законы на этот счет были предельно строги. Лиса не должна похищать чужих возлюбленных.

Но что если Итан был тем самым?

Первая наша встреча была случайностью, но эти случайности продолжали происходить снова и снова. Какова вероятность того, что два человека в Бангкоке два вечера подряд будут выбирать одни и те же клубы? Да что там клубы – соседние столики или места за барной стойкой!

Что если это судьба толкала нас навстречу друг другу? Если задуматься, Итан неплохо подходил под описание первого человека из пророчества. Он стремился мне навстречу, и он тоже был связан. Вторым человеком, кого я никогда не увижу, но кто не даст нам быть вместе, могла быть его невеста. Впервые услышав предсказание, я вообразила себе какую-то метафизическую связь между несчастным возлюбленным и жутким злодеем, возможно, кем-то вроде Пхатти. Но все могло оказаться куда проще и банальнее. Всего лишь мужчина, ставший случайной жертвой лисьего очарования, и женщина, с которой он связан словом.

И таким образом объяснялась вторая часть пророчества – неведомая мне женщина была причиной того, что мы с Итаном никогда не сможем быть вместе. Если бы не моя ошибка, если бы я не коснулась его своей магией, но он сам, по своей воле выбрал меня, тогда я могла бы надеяться. Но все случившееся не оставляло мне шанса.

Если Итан и был тем самым, Кеута права, мы не могли быть вместе. Любая вертихвостка имела возможность порвать связывавшие его узы, но только не я.

Таков путь лисы, путь, проложенный в высокой траве тонким лучиком лунного света, путь, ведущий через руины к бессмертию.



Сойдя на причале недалеко от своего дома, я так и не решилась зайти внутрь. Я боялась проводить целый вечер в компании Суды, особенно в этом странном настроении. Едва ли она даст мне отсидеться в своей комнате или воздержится от вопросов об Итане.

Еще не было и пяти часов, и я подумывала о том, чтобы отправиться в бар и напиться, но мое внимание привлекло нечто совсем иное. Мой взгляд остановился на книжном магазине через дорогу, мимо которого я ходила практически каждый день и который почти перестала замечать. Несмотря на мое скептическое отношение к систематическому образованию, я никогда не имела ничего против чтения. Я даже питала некоторую слабость к сентиментальной и приключенческой литературе, хотя редко находила время для книг.

Но сегодня мне было нечем заняться, и я решила внести свой вклад в развитие книжной индустрии. Повинуясь странному импульсу, я направилась прямиком в секцию зарубежной литературы. Меня интересовал стенд с классическими европейскими романами. Отыскать среди них «Собор Парижской Богоматери» оказалось сравнительно легко, но, взглянув на пухлый томик, я тут же засомневалась. Я всегда с опаской относилась к книгам, которые нельзя прочесть за пару-тройку одиноких вечеров. Особенно если не знала, сколько таких вечеров у меня будет.

Рано или поздно Луис снова появится. Может быть, это случится уже завтра. Или даже сегодня. Он не собирался задерживаться в Бангкоке, а значит, чтобы он ни задумывал, его миссия подходила к концу.

Повертев роман в руках, я взглянула на цену, и уровень моего энтузиазма опустился до критической отметки. Я была готова вернуть книгу на полку и уйти, но в этот момент ко мне подскочил очаровательный мальчик-консультант, похвалил мой выбор и предложил воспользоваться сегодняшней акцией, по которой при покупке двух и более книг каждая следующая шла со скидкой. Покупать что-нибудь еще я точно не собиралась, но и уйти с пустыми руками теперь было неудобно. Рассудив, что спустить последние деньги на книгу все же менее зазорно, чем на выпивку, я направилась к кассе.

Выйдя из магазина, я устроилась на ступеньках собственного дома (предварительно убедившись в том, что Суда меня не заметит) и принялась читать. Я просидела так до тех пор, пока не стемнело, поминутно борясь с зевотой и желанием отправиться на поиски более комфортного убежища. Действие в книге развивалось медленно, я путалась в непривычных именах и названиях улиц и половину времени просто не понимала, о чем идет речь и зачем автору понадобилось столько второстепенных персонажей.

Темнота прекратила мои мучения. Я решила пойти прогуляться, чтобы немного размять затекшие ноги. Однако прогулка по вечернему городу, когда в кошельке гуляет ветер, оказалась не таким уж веселым занятием. На уличных базарах сложнее подцепить кого-нибудь, кто оплатит твой заказ, так что приходилось рассчитывать только на себя.

Еще через час я позвонила Нуккиду, но тот был очень занят с Пхатти и второпях сообщил мне лишь, что тела Ноя действительно не нашли, но и живым его никто не видел. Теперь он собирался проверить все возможные места, где беглец мог бы укрыться от преследователей. Ему было не до меня.

Луис все еще находился вне зоны доступа. От звонка Итану я удержалась.

Выбора не оставалось, и я обречено направилась домой.



Высокое искусство педикюра требует концентрации и сосредоточения. Я повторяла себе это каждый раз, когда пыталась ровно накрасить ногти на ногах.

Вернувшись домой прошлым вечером, я сбежала от Суды под предлогом сильной усталости и головной боли и провела оставшееся до сна время за чтением. Надо ли говорить, что уснула я довольно скоро? Утром мне не хватило силы воли продолжать свои литературные подвиги, и потому я решила посвятить время себе любимой. Ноги, как известно, кормят волков, но и лисам тоже помогают. Пожалуй, ни к одной другой части своего тела я не относилась с такой заботой и трепетом. Что неудивительно, учитывая мою профессию.

Моя коллекция средств по уходу за ногами, ароматических и питательных эссенций для ванночек, кремов, скрабов и лосьонов в свое время произвела впечатление даже на Эмили, а ведь она каждый день имела дело с косметологами. Так что мне было, чем гордиться.

Утро понедельника было спокойным, если не сказать скучным. Суда ушла на работу еще в семь, Нуккид по-прежнему занимался поисками Ноя, и от него не было никаких вестей, репетицию Таши перенес на следующий день, а при попытке дозвониться до Луиса электронный голос советовал мне попробовать в другой раз.

Я не стала искушать судьбу, сетуя на скуку и одиночество, и просто наслаждалась минутами спокойствия в приятной компании пилочек и лаков.

Так я просидела почти до двух часов дня, а потом начались «приключения». Сначала позвонил Пхатти, чтобы узнать, как я выполняю его поручение. Мой честный ответ ему не понравился, и мне пришлось целых пять минут выслушивать обвинения и угрозы в своей адрес. Это уже становилось привычным. В последнее время, что бы я ни делала, все были мною недовольны. Напоминать Пхатти, что вчера я упустила Луиса из-за его приказа срочно ехать к Эмили, я не стала. Это не имело смысла, он все равно никогда бы не поверил в собственную неправоту.

Поэтому я каялась и обещала исправиться в кратчайшие сроки. К моему величайшему изумлению, шанс мне представился буквально минуту спустя. Не успела я зашвырнуть подальше мобильный, как он запиликал снова, и на этот раз звонившим оказался Луис.

– О, дай-ка угадаю, – язвительно отозвалась я на его приветствие, – ты только что вернулся из прошлого, изменив историю, и теперь мобильные телефоны могут не только выключаться, но и включаться?

В трубке некоторое время было тихо, а потом Луис заговорил неожиданно тихим и усталым голосом.

– Да, извини, я видел пропущенные вызовы.

– Это потому что я тебе звонила, а ты не брал трубку. Опять. А ведь ты говорил, что будешь ждать моего звонка.

– Я помню. Но, Киу, я правда не мог ответить.

– Очередные муки совести?

– Нет, я спал.

– О…, – я даже не нашла, что на это сказать.

– Да, не так захватывающе, как путешествие во времени, я понимаю, – я догадалась по его голосу, что при последних словах он улыбнулся, и это немного меня успокоило.

Возможно, не стоило так сразу на него набрасываться, но после разговора с Пхатти мне очень уж хотелось найти виноватого. И сделать все правильно. Хотя бы один раз.

– Так, значит, наша договоренность в силе? Где и когда мы встретимся? – спросила я.

Последнее свидание, прощальный ужин, он не мог наступить слишком скоро.

– Я планировал заехать за тобой в пять.

– Заехать за мной? – растерялась я.

Я все же предпочитала встречи на нейтральной территории. К тому же в пять должна была вернуться Суда, и у меня были серьезные опасения по поводу ее реакции на присутствие в доме Луиса. По некой причине я сильно сомневалась в его умении нравиться добропорядочным сиамкам.

– У нас ведь классическое свидание, ты помнишь? – сказал Луис, правильно интерпретировав мое замешательство. – Я заеду за тобой, ты предложишь мне чашечку кофе, и я буду сидеть в гостиной, пока кофе не остынет, ожидая, когда ты уже наконец выберешь подходящую к туфлям сумочку. Потом мы сядем в машину и отправимся в шикарный ресторан, где швейцары распахивают перед тобой двери, а симпатичные официантки, приняв заказ, говорят «спасибо». После, несмотря на выпитое, я снова сяду за руль и отвезу тебя в какое-нибудь живописное местечко, где мы проведем еще некоторое время в приятном уединении, распивая неожиданно обнаружившуюся на заднем сидении бутылку коллекционного шампанского. И после, когда ты, совершенно расслабленная и немного пьяная, будешь хохотать над какой-нибудь моей глупой шуткой, я…

– Я, пожалуй, обойдусь без спойлеров, – резко перебила я Луиса. – Все это очень романтично, но слушать об этом… неудобно.

– Не думал, что тебя смутит описание классического свидания.

– Меня куда больше смущает вторая его часть, – честно призналась я. – И я предпочла бы не говорить об этом. Не в таком тоне.

И будет лучше, если ты просто извинишься и уедешь навсегда из Бангкока.

– Неужели ты все еще злишься? – спросил он.

О, разумеется!

– Немного.

– Странно, я ожидал большей сговорчивости от людей Пхатти. Ты уверена, что все еще работаешь на него?

– К сожалению.

– Вот как? – он рассмеялся, словно я только что удачно пошутила. – Тогда я, наверное, кажусь тебе первоклассным злодеем.

Очень проницательно.

Разговор становился опасным, с каждой репликой Луиса рос риск, что я не сдержусь и выскажу все, что думаю о нем и Пхатти. Следовало как можно скорее вернуться к нейтральным темам.

– Что мне надеть для сегодняшнего вечера?

Ответа я не услышала, как так в этот момент раздался звонок в дверь.

Кто бы это мог быть?

– Подожди минутку, – бросила я Луису, который, услышав звонок, замолчал на полуслове, и пошла открывать.

Кто бы это ни был, решила я, его следует поскорее спровадить. Я опасалась, что перезвонить Луису уже не смогу, так как он непременно воспользуется моментом, чтобы снова куда-нибудь исчезнуть.

Поэтому я прижала телефон к плечу, чтобы заглушить возможный разговор, и открыла дверь, даже не поинтересовавшись, а кто, собственно, за ней находился. Крайне неразумно, учитывая все обстоятельства.

Но если на моем пороге и стоял маньяк-убийца, то он был слишком хорош собой, чтобы сопротивляться. На вид ему было слегка за тридцать, он был одет в строгий деловой костюм, но не формальность туалета, а лицо, за которое многие глянцевые журналы выложили бы кругленькую сумму, привлекло мое внимание. Даже я, учитывая всю мою нелюбовь к европейцам, не могла не признать, что он невероятно красив.

Высокий, прекрасно сложенный, смуглый, он был тем самым принцем, которого мечтает встретить однажды каждая девушка. Я не представляла, откуда он может быть родом, но не сомневалась, что непременно захочу там побывать.

Облик незнакомца настолько поразил меня в первый момент, что я даже не сразу заметила удостоверение в его руке. Но потом я все же разглядела эмблему – земной шар с мечом и весами – и прочла «International Criminal Police Organization» под ней.

– Международная организация уголовной полиции, – заговорил мужчина, и я мгновенно влюбилась в его акцент. – Лейтенант Адриано Гатти. Госпожа Кун, верно?

– Полиция? – переспросила я, не сразу осознав услышанное,

– Интерпол, – пояснил он.

Я отступила на шаг и с трудом поборола желание захлопнуть дверь и спрятаться под кроватью. Визит агента Интерпола не мог означать ничего хорошего для меня. Обычно все контакты с властями осуществлял Пхатти, а я даже регулировщиков на улицах старалась избегать. Подделка документов, сокрытие налогов и незаконная подпольная деятельность под покровительством местного демона – меня можно было обвинить во многом, но что конкретно из этого списка могло заинтересовать Интерпол? До этого дня я была уверена, что при самом плохом раскладе кончу свои дни в какой-нибудь из местных тюрем, но дело, как видно, приобретало международный размах. С чего вдруг? Разве что следы протянулись от Даатона… Вот уж за кем следовало бы пристально следить агентам Интерпола.

Видимо, лейтенант сумел угадать какие-то из моих мыслей, потому как он сделал шаг вперед и положил руку на ручку двери, не позволяя тем самым мне ее закрыть.

– Мы можем поговорить, госпожа Кун?

– О чем? – спросила я, все еще сжимая в руке телефонную трубку.

– Я могу зайти? Не думаю, что нам стоит разговаривать в коридоре.

– Прошу.

Я направилась в гостиную, где все еще были разбросаны мои принадлежности для педикюра, лейтенант Гатти, закрыв за собой дверь, прошел следом. Я предложила ему присесть на диван, но он остался стоять, как будто намеренно загораживая выход.

– Так о чем вы хотели со мной поговорить?

Гатти достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и протянул мне.

– Вам знаком этот человек?

– Нет, – не колеблясь ответила я несмотря на то, что была уверена, что никогда не забуду этого лица.

На фотографии был изображен Луис. Я мгновенно узнала Каро, хотя его волосы на снимке были темнее и доходили почти до плеч, а глаза скрывали темные очки, куда скромнее нынешних.

Вместе с тем я немного успокоилась. Дело, как видно, касалось все же не меня лично. Скорее всего, ниточка и правда вилась от Даатона. Интерпол заподозрил в чем-то агента, и теперь они ищут его возможные контакты в Бангкоке. Что ж, в этом случае я знала, что делать.

– Вы уверены? – переспросил лейтенант.

Я для убедительности внимательнее вгляделась в фотографию, повертела ее в руках, но затем снова покачала головой.

– Не могу припомнить, чтобы видела когда-либо этого человека.

– Странно, потому что вас видели вместе.

– Неужели?

Я неплохо умела разыгрывать из себя наивную дурочку и без колебаний встретила пристальный взгляд Гатти. При всем желании он не сумел бы прочесть в моих широко распахнутых честных глазах ничего, кроме удивления и непонимания. Он мог быть невероятным красавчиком, но едва ли был способен напугать меня до чертиков, как Луис. Лейтенанту Гатти куда больше пошла бы роль доброго полицейского.

– Два дня назад в одном из баров была драка, – сказал он, – и у меня есть все основания полагать, что вы оба присутствовали при этом.

– Да, я помню драку. Он там был?

– Представьте себе. Один из зачинщиков.

– Разве? Впрочем, у меня не очень хорошая память на лица, – я с равнодушным видом пожала плечами и вернула ему фотографию. – Так Интерпол расследует драку в баре?

– Нет, Интерпол расследует убийство Эмили Гибсон и еще десяток схожих случаев, – ответил лейтенант, убирая снимок, но его глаза ни на мгновение не покидали моего лица.

На этот раз я не смогла сдержать удивленного возгласа, теперь уже вполне искреннего.

– Убийство Эмили?

– О, так вам известно об этом?

Я промолчала, не желая распространяться о том, насколько информирована в этом вопросе. В любом случае, не рассказывать же ему шаманскую теорию Алека.

– Можете не отпираться, – продолжал Гатти, – я знаю, что вы были в квартире жертвы в день убийства. Консьерж вас видел.

– Да, я была там, – едва слышно подтвердила я.

– О чем вы говорили с миссис Гибсон?

– Мы не говорили, – я вздрогнула, припомнив свой визит к Эмили. – Она уже была мертва.

– Вы видели тело?

Я кивнула.

– Но не сообщили в полицию?

– К чему вы клоните?

Мысль о том, что меня могут обвинить в убийстве Эмили, уже приходила мне в голову, но я довольно быстро отказалась от нее. Да, я была на месте преступления, провела там некоторое время, потом выбежала из квартиры и скрылась в неизвестном направлении. Возможно, это и выглядело подозрительно на первый взгляд, но реальных доказательств моей причастности полиция раскопать не могла.

Да что там доказательства! Пусть сначала скажут, как она была убита. Думаю, официальное расследование уже на этом этапе споткнется и застопорится.

– Вы думаете, это я ее убила? – спросила я, проследив за тем, чтобы в мой голос не просочилось ни капли скепсиса.

– Нет, не думаю, – ответил лейтенант. – Меня просто удивляет, почему вы не сообщили о смерти подруги властям.

– Я… я испугалась, – пролепетала я, и мое смущение было как минимум наполовину настоящим.

Я действительно не позвонила в полицию. Почему? Потому что рассчитывала привести на место преступления Пхатти. Но ведь именно с ним я говорила в тот момент, когда сбегала по лестнице. Почему я не сказала ему ничего уже тогда? У меня был шок, решила я, поэтому я не могла четко мыслить. Но потом? Я заставила себя припомнить события того страшного дня.

Потом я была с Луисом. Затем пошла в клуб и там встретилась с Нуккидом, которому все и выложила. Позвонить в полицию мне и в голову не пришло. Но как объяснить это агенту Интерпола?

– Испугались. Понятно, – повторил Гатти, и я поняла, что он мне не поверил. – Консьерж говорил, что вы были не в себе, когда спустились вниз. Что же вас так напугало?

– Все. Меня напугала взломанная дверь, меня напугало тело Эмили. Но больше всего меня напугал рисунок. Я подумала, что это сделал какой-то ненормальный. И что он может прийти и за мной, – я несла первую пришедшую на ум чепуху, которая, впрочем, была не так далека от истины.

– Забавно, что вы так подумали, – оживившись, отозвался лейтенант.

– Почему забавно?

– Потому что он действительно пришел за вами. Как я говорил, вас видели вместе.

– П-подождите. Вы хотите сказать, что этот человек на фото убил Эмили? – неосознанно я сжала руки, и только теперь вспомнила про телефонную трубку.

На мгновение перед глазами у меня все поплыло.

Луис. Наверняка ему был слышен наш разговор. Понял ли он, что речь идет именно о нем? Мы не называли имен, но Гатти упомянул драку в баре, то, что убийца был одним из ее зачинщиков, что нас видели вместе. Если Луис прислушивался к нашей беседе, он, несомненно, обо всем догадался.

– У нас есть все основания для этого. Отпечатки на месте преступления… – говорил лейтенант, но я уже его не слышала.

Сердце гулко билось у меня в груди, и я едва не выпустила телефон из внезапно ставших влажными от пота рук. Медленно я поднесла трубку к глазам, молясь сразу всем известным мне богам, чтобы Луису не достало терпения. Но нет, вызов все еще был активен, и счетчик терпеливо отсчитывал секунды разговора.

– Лу…, – я как будто подавилась этим именем, – я перезвоню тебе, ладно?

Несколько мгновений тишины. А потом:

– Без проблем. Постараюсь быть на связи, – как ни в чем не бывало ответил Луис и повесил трубку.

Я в свою очередь еще раз нажала на кнопку отбоя, чтобы удостовериться, что он точно больше не сможет нас услышать. Меня уже не волновало, возьмет ли он трубку в следующий раз. В данный момент я была абсолютно уверена в том, что не стану ему перезванивать.

– Кто он? – спросила я лейтенанта. – Кто этот человек?

@темы: Кун Киу

---

Глава 12

[L.Z.]

Глава 12

Я скажу честно, я верю в судьбу. И я верю, что наше будущее в какой-то мере предопределено. Оно не настолько неизменно, что может быть записано в линиях руки при рождении, но все же оно, как погода, может быть предсказано на некоторое время вперед. Есть люди, которые умеют видеть и читать знаки. Их немного, и они частенько теряются среди тысяч шарлатанов, но одним из преимуществ жизни под покровительством демона является знакомство с настоящими провидцами. Их, как и шаманов, привлекают точки силы, и хотя пользуются они ими совсем иначе, результат один – они оказываются замешанными в территориальных войнах, и их вынуждают работать на хозяина.

В Патпонге была всего одна провидица, Кеута. Она была маленькой, хрупкой старушонкой с кожей, темной и морщинистой, как сушеный финик, голосом высоким и скрипучим и глазами, то блестящими, словно она была в лихорадке, то блеклыми и мутными, как будто ее пророческие видения на самом деле затуманивали ей зрение. Мы нечасто встречались, так как я обычно старалась ей не попадаться. Как и все провидцы, Кеута была немного безумна и частенько предсказывала будущее тем, кто не желал его знать. Один мой знакомый, случайно натолкнувшись на нее, месяц терзался бессонницей, так как ему показалось, что Кеута как-то странно на него посмотрела. И хотя дело оказалось всего лишь в надетой наизнанку футболке, бедняга едва не поседел в ожидании чего-то ужасного.

Другой причиной, по которой я избегала встреч с Кеутой, было то, что она сходила с ума крайне оригинальным и изобретательным способом. Она видела мир не таким, какой он есть, будет или даже может быть, а таким, каким рисовало ей его воображение. Так, например, я для нее была ребенком, играющим в куклы. Я нечасто обращалась к Кеуте за советами, но если это все-таки случалось, мы говорили не о моей жизни и не о моем будущем, а о сценариях кукольных представлений, которые мне предстояло разыграть для самой себя.

Нуккид в представлении Кеуты был пауком, и она его здорово побаивалась. Прасет – духом земли, а Пхатти – фараоном Нижнего Египта. Но больше всего не повезло Алеку. Он в глазах Кеуты оказался юной венецианкой. Если бы подобный образ достался Прасету, не обошлось бы без скандала, но Алек отнесся к причудам провидицы со свойственным ему спокойствием. Он ни разу не попытался оспорить ее решения, а однажды я даже стала свидетельницей того, как они вдвоем обсуждали какого-то дожа.

Что Кеута делала в квартире Эмили, мне было не очень понятно. Она редко покидала свой дом и всегда настороженно относилась к шаманизму, считая его по большей части то ли суеверием, то ли чем-то грязным и постыдным. Меня это всегда забавляло.

Я поздоровалась и присела за кухонный стол напротив Кеуты, не зная, что еще сказать. Прасет демонстративно держался от нас на расстоянии. Очевидно, компания провидицы и лисы не слишком его вдохновляла. Минуту спустя к нам присоединились Пхатти и Алек, избавив тем самым меня от необходимости придумывать тему для беседы. Словно находясь на собственной вилле, а не в квартире, где недавно произошло убийство, Пхатти открыл холодильник и достал пачку сока. Не озаботившись поисками стакана, он отпил прямо из отрезанного уголка. Утолив жажду, он убрал сок обратно в холодильник и повернулся ко мне.

– Итак?

– Что?

– Нуккид сказал, ты видела убийцу.

Я покачала головой.

– Я не видела его, он был в соседней комнате, и я не решилась зайти туда.

– Тогда с чего ты вообще взяла, что он там был?

– Мне показалось, я слышала шаги, когда звонила в дверь. И потом, когда пришла сюда, мне послышался из спальни какой-то не то шорох, не то шепот.

Прасет хмыкнул.

– Она напугала его, – сказал Алек. – Он укрылся в спальне, разорвав круг, чтобы она не пошла за ним дальше.

Пхатти утвердительно кивнул:

– И тем самым запер себя.

– Я просматривал отчеты полиции, там говорится, что окно спальни было открыто.

– Мы на пятом этаже, – возразил Пхатти. – Окна тут выходят во двор, но до ближайшей крыши все-таки метра три-четыре, не меньше.

– Если предположить, что мы столкнулись с профессионалом, то три метра – не такое уж и большое расстояние.

– Но ты же сам говорил, что разрыв сделан грубо.

– Так и есть, но я бы не стал торопиться с выводами. Он может быть плохим шаманом, но хорошим прыгуном.

– Плохим шаманом? – вмешалась я. – Но разве плохой шаман смог бы провести подобный ритуал и убить Эмили?

Пхатти и Алек обменялись долгим взглядом.

– Сложно сказать, – произнес наконец Алек. – Все зависит от того, насколько сильно она сопротивлялась. Убийца вполне мог накачать ее чем-нибудь, и тогда ему бы уже не понадобилось тратить силы на то, чтобы сломить ее волю. Оставалось бы только правильно начертить круг.

– Но… но круг действует до сих пор. Ведь если бы это было делом рук какого-нибудь недоучки, он бы уже давно превратился в бессмысленную мазню на полу. Разве не так?

– Так, – согласился со мной Алек, но больше ничего не добавил.

– Тогда сойдемся на том, что здесь поработал кто-то сильный, но неаккуратный, – продолжил за него Пхатти и снова полез в холодильник.

– Достаточно аккуратный, чтобы вы не смогли узнать, кто он, – опять встряла я.

Пхатти только фыркнул, как видно, считая для себя оскорбительным отвечать на вопрос, предполагающий, что он на что-то не способен. Кажется, того же мнения придерживался и Прасет, смеривший меня презрительным взглядом. Алек же, казалось, крепко о чем-то задумался и, возможно, даже не слышал моей реплики.

Какое-то время я сидела молча, наблюдая, как Пхатти перерывает содержимое холодильника Эмили, но вскоре не выдержала.

– Так что же все-таки тут произошло? Что это был за ритуал? Для чего он?

Разумеется, Пхатти мои опросы проигнорировал, куда больше увлеченный выщипыванием зернышек граната, чем расследованием убийства, пусть даже и ритуального. Интересно, как бы он повел себя, появись я вместе с Луисом? На секунду я даже пожалела о том, что не предложила агенту поехать со мной. Было бы любопытно посмотреть, кто кого.

– У этого ритуала много названий, и едва ли хоть одно тебе что-нибудь скажет. Но, например, твой народ называет его «наньянчунь», – заговорил Алек. – Никто не знает, кто первым провел его, одни источники говорят о первенстве индейцев мезоАмерики, другие видят в нем вариацию на тему одного из семи основных ритуалов австралийских туземцев. Единого мнения на этот счет не существует, ясно лишь, что ритуал этот очень древний, и можно найти упоминания о нем в разные времена у разных народов. Каждый шаман совершает его по-своему, однако суть его всегда одна. Мне сложно объяснить это тебе, ведь ты ничего не знаешь о том, с чем работают шаманы, но если уж совеем грубо, то это обряд переселения души.

Алек замолчал, видимо, ожидая дальнейших расспросов, но я далеко не сразу нашла, что сказать. Переселение души?

– Разве это возможно?

Но я и сама знала ответ. Достаточно было вспомнить выражение лица Эмили. Я тогда охарактеризовала его как отсутствующее. Но нет, здесь было нечто большее. Не просто отсутствующее, бездушное. Не просто труп, но пустой сосуд. Причем опустошенный насильно.

– Но зачем это могло кому-то понадобиться?

– Цели могут быть самыми разными. Не знаю, слышала ли ты об этом, но согласно одной старой шаманской сказке, вы, лисы, появились как раз в результате такого ритуала, когда шаман решил использовать тело лисы. Не спрашивай зачем. Мера довольно экстремальная, но таким образом можно исцелять неизлечимо больных, забирая силу одного существа, дабы спасти другое. Можно, как видишь, и убивать.

– Но ведь достаточно просто ударить по голове. Зачем такие сложности? – спросил Нуккид.

Я не видела, когда он покинул свой пост в прихожей, и не знала, как давно он прислушивается к нашему с Алеком разговору.

– Достаточно просто ударить, – согласился Алек. – Но это напрасная трата жизненной энергии. Я не знаю, что случается с душой после смерти. Возможно, она растворяется в потоке энтропии, может, попадает в ад или рай, переходит на следующий виток сансары или же остается в нашем мире, но этот процесс необратим. Душа человека покидает тело, и вся его жизненная энергия вытекает, подобно крови из рассеченной артерии. Быстро и неудержимо. Однако данный ритуал позволяет контролировать эту жизненную силу, направляет ее и преобразует таким образом, чтобы ее могло воспринять другое живое существо.

– А почему он выбрал именно Эмили? Есть идеи? – этот вопрос терзал меня с самого начала.

Эмили была настолько добрым и светлым человеком, что у нее просто не могло быть врагов. Но шаман, действующий необдуманно? Тоже маловероятно.

– Я был не очень хорошо знаком с миссис Гибсон, но могу предположить, что выбор пал на нее не случайно. Ты, Киу, знала ее лучше, чем я, тебе и судить. Все люди устроены по-разному, но кто-то кажется нам более «живым», чем остальные. Такие люди куда лучше подойдут для этого ритуала. Активность, талант, увлечения или сильные душевные переживания – все, что особенно отличает одного человека от другого, все это притягивает шамана, суля богатую добычу.

– Да, с этой точки зрения Эмили подходит идеально, – согласилась я.

– Тебе тогда тоже лучше не разгуливать одной, – бросил Нуккид. – Не знаю, что там насчет таланта, но душевными переживаниями ты перещеголяешь любого.

– Не думаю, что убийцу, кто бы он ни был, может заинтересовать лиса, – вставил Прасет.

Я состроила ему рожицу, не считая нужным отвечать. Однако Алек отнесся к замечаниям Нуккида и своего ученика вполне серьезно.

– Прасет отчасти прав. Киу едва ли станет жертвой. С лисами в данном случае все и сложнее, и проще. Они, безусловно, являются куда лучшими источниками силы, чем люди, однако и сопротивляемость у них выше. Свить сети, в которые могла бы угодить лиса, куда сложнее, но если уж она в них попадется, то взять у нее силу будет проще, чем у простого смертного.

Я снова вспомнила, насколько остро среагировала в первый момент. Шок от хлынувшей на меня враждебной силы, желание убежать, уползти и неспособность пошевелиться, видения о собственной смерти – все это было ужасно и отвратительно, я едва смогла оправиться. Но, пусть это и заняло много времени, однако я все же вырвалась. Да, магическая сеть была сплетена искусно, но все же недостаточно искусно, чтобы удержать лису. Эмили же была всего лишь человеком.

– Так значит, мы ищем больного шамана? – как бы подводя итог, спросила я.

– Возможно, что и так, – согласился Алек.

– Но что будет, если ритуал проведет здоровый шаман? Он лопнет, как обожравшийся москит?

Если речь шла всего лишь об излечении от некого недуга, зачем нападать на Ноя? Если, разумеется, предположить, что за этим нападением и убийством Эмили стоит один и тот же человек.

– Нет, – терпеливо ответил Алек. – Он не лопнет. Не пойми меня неправильно, высосав из жертвы жизнь, подобно вампиру, шаман не станет бессмертным или неуязвимым, но убить его будет очень сложно.

– Насколько сложно? – спросил Прасет.

С удивлением и даже некоторым отвращением я поняла, что данная тема вызывает у него неподдельный интерес.

– Трудно сказать. Все зависит от жертвы, от того, насколько хорошо он сумел подчинить себе ее душу, как часто проводит подобные ритуалы. От многого.

– Ты хочешь сказать, что Эмили может оказаться не единственной подобной жертвой? – поразилась я.

– Скорее всего, так и есть, – ответил Алек.

– И как часто надо убивать? – задал следующий вопрос Прасет, но на этот раз Алек не ответил, едва заметно нахмурившись и бросив на ученика предостерегающий взгляд.

– Кеута, – обратился он к провидице, – ты можешь что-нибудь добавить?

Она посмотрела на Алека, словно не понимая, о чем он ее спрашивает. Возможно, она даже не слышала нашего разговора, пребывая в одном из своих видений.

– Шаман, который побывал тут, – терпеливо пояснил Алек, видя ее недоумение, – которого слышала Киу, который разорвал круг. Ты ведь помнишь круг в соседней комнате, который я показывал тебе полчаса назад?

На этот раз Кеута его услышала. Она ненадолго задумалась, потом кивнула.

– Он серый, – сказала она. – Серый насквозь.

– Что-нибудь еще?

– Он ждет.

– Чего?

Кеута передернула плечами и плотнее ухватилась за свою чашку.

– Он выжидает, – повторила она. – Но скоро он снова ударит.

– Мы можем как-нибудь ему помешать? – не утерпела я.

– Он серый, – снова сказала Кеута и замолчала, раздумывая. Потом внезапно вскинулась, резким движением отодвинула от себя чай и, не мигая, уставилась на меня. – Не смотри ему в глаза! – прошипела она, вставая со стула, и, сгорбившись и расставив руки, словно крылья, скакнула в моюы сторону.

Я тоже вскочила со своего места и постаралась встать так, чтобы между мной и внезапно агрессивной Кеутой оказался стул. Но та уже больше не пыталась наброситься на меня. Она на мгновение закрыла лицо руками, потом зевнула, потянулась, взяла свою чашку со стола и стала мыть ее в раковине.

Мы некоторое время молча наблюдали за ней, обмениваясь встревоженными взглядами. Мне становилось понятно то, зачем Алек решил привлечь к расследованию провидицу, но так же и то, что из этого ничего не вышло.

– Итак, он серый. Это здорово сужает круг подозреваемых, не так ли? – усмехнулся Пхатти, который не принимал участия в разговоре, занятый приготовлением гигантского сэндвича из продуктов, найденных в холодильнике и шкафчиках Эмили.

– Но ведь ты же все равно найдешь убийцу? – раздраженно спросила я.

– Это бессмысленно. У каждого шамана в Бангкоке был мотив, практически любой мог это сделать. Ты предлагаешь мне пройтись с блокнотиком по всем притонам? Или перестрелять всех, чтобы потом пристрелить выжившего?

– Но… убийство совершено на твоей территории! Прямо у тебя под носом!

– Такое случается каждый день. Убийства – это прерогатива полиции, не моя.

– Но ведь…

Я замолчала на мгновение, раздумывая. Угрожать Пхатти было глупо, очень-очень глупо, но все же я решила рискнуть. Ради Эмили.

– А что если об этом станет известно агенту Даатона?

Я ожидала, что на меня обрушится настоящий ураган, но все было тихо. Пхатти с задумчивым видом откусил от своего сэндвича и какое-то время, казалось, был полностью сосредоточен на процессе пережевывания пищи. Прасет снова решил меня игнорировать. Алек молчал. Мы с Нуккидом, один раз переглянувшись, переводили взгляд с демона на шамана в ожидании ответа.

– Вот что, Киу, – сказал в конце концов Пхатти, прожевав кусок, – я не стану тебе повторять, что не в твоих интересах втягивать в это дело агента. Думаю, даже ты не настолько глупа, чтобы сделать это намеренно. А если же он сам о чем-то прослышит, то рядом с ним на этот случай всегда должна быть лиса, которая поможет ему отвлечься от дел, его не касающихся.

– Прослышит, – фыркнула я, задетая его словами о моей глупости. – Сложно не прослышать, когда об этом говорят по ящику.

– О чем ты? – насторожился Алек.

– Вы разве не знаете? – удивилась я. – Час назад в новостях говорили о нападении на Ноя, даже фотографию его показывали. Кто-то вломился к нему прошлой ночью.

На этот раз мои слова произвели на собравшихся должное впечатление. Пхатти отложил в сторону сэндвич, Алек оторвался от своих размышлений и, ни слова не говоря, направился в прихожую. Прасет так же молча последовал за ним. Нуккид на мгновение замер, а потом достал свой телефон, и его пальцы стремительно забегали по кнопкам.

– Ты, – обратился к Нуккиду Пхатти, – узнай об этом все, что сможешь: что произошло и каким образом об этом разнюхали журналисты. Через час встретимся в офисе. А ты, – на этот раз он повернулся ко мне, – возвращайся к агенту и можешь хоть до смерти его затрахать, но чтобы он и шагу не мог ступить, пока мы во всем не разберемся.

И он пошел вслед за Алеком. Несколько секунд спустя мы услышали, как скрипнула входная дверь.

– Ну, – протянул Нуккид, бросив на меня взгляд почти сочувственный, – был рад повидаться. Удачи тебе с агентом.

– Но… – я растерянно посмотрела на Кеуту, все еще стоявшую у раковины с вымытой чашкой в руках.

Кто-то должен был отвезти ее домой. Но Алек и Пхатти ушли, и не было в мире силы, способной усадить провидицу в одну машину с Нуккидом. Выбора не оставалось.

– Пошли, дорогая, – сказала я, протягивая руку Кеуте.

Она доверчиво сжала мои пальцы, и мы пошли следом за всеми к выходу. Все окна и двери в квартире по-прежнему были распахнуты, и я решила оставить все, как есть. Чем скорее эта дрянь выветриться отсюда, тем лучше.

Как я и предвидела, заставить Пхатти всерьез заняться этим делом оказалось не так-то просто. Я надеялась, что осмотр квартиры даст больше информации, что Алеку удастся определить личность убийцы, и тогда будет лишь вопросом времени, когда тот попадется кому-либо из наших людей. Но, разумеется, думать так было наивно с моей стороны.

К тому же все осложнило нападение на Ноя. Ничего удивительного, что оно заинтересовало Пхатти куда больше, чем убийство Эмили. Речь ведь шла о его приближенном. Да и тот факт, что информация просочилась на телевидение, заставлял отнести это дело к разряду первоочередных задач. Разумом я это понимала. Ной, возможно, был еще жив. Скорее всего, он даже знал, кто на него напал. Разумеется, следовало как можно скорее найти его, но все же я чувствовала себя едва ли не предательницей из-за того, что не сумела заставить Пхатти броситься на поиски убийцы Эмили.

Пообещав себе, что обязательно попробую еще раз, когда закончится вся эта неразбериха с Ноем, я достала телефон и набрала номер Луиса.

Мне казалось, я не так и много хочу от жизни. Чтобы шаманы не убивали моих друзей и не нападали на них, чтобы у вышестоящих демонов не было поводов со мной ссориться, чтобы мне не приходилось расставаться с симпатичными мне людьми и раз за разом встречаться с несимпатичными. Как я и говорила, я просила самую малость. Но даже в ней мне, как видно, было отказано.

Телефон Луиса Каро был отключен.

На самом деле я даже не особенно этому удивилась. Разочарование стало для меня в последнее время постоянным спутником, и я начинала осознавать, что там, где замешаны демоны, шаманы или их подручные, никогда ничего не бывает просто и понятно.

Отчаявшись в ближайшее время выйти на след Луиса, я сосредоточилась на том, чтобы доставить Кеуту домой в целости и сохранности. Провидица снова пребывала в своем обычном задумчиво-меланхоличном состоянии и почти не обращала внимания на то, что происходило вокруг нее. Мы добрались до ближайшей станции скайтрейна и проехали три остановки, прежде чем она вообще заметила меня. Чего, к сожалению, нельзя было сказать о всех остальных. Я старалась не замечать удивленные взгляды попутчиков. Да, мой наряд привлекал излишнее внимание, но что еще оставалось делать несостоявшейся обольстительнице, когда в Бангкоке уже начинали собираться традиционные воскресные пробки?

– О, это ты! – воскликнула Кеута и потянула меня за рукав. – Ты так изменилась, я едва тебя узнала.

Словно мы не провели вместе последние полчаса! Но, зная немного Кеуту, я легко могла поверить в то, что, по ее мнению, в последний раз мы виделись в далеком будущем. Интересно, что во мне могло так измениться? Ведь я с тех пор, как взяла себе свою нынешнюю внешность, не постарела ни на день. Может быть, вскоре мне придется отказаться от этого лица? Я пока не думала об этом, но слова Кеуты пробудили давно уснувшую жажду перемен.

В этом и состоит опасность общения с провидцами. Один взгляд, одно неосторожное слово с их стороны, и ты уже начинаешь искать потаенный смысл. И, как правило, находишь. Чаще всего, на свою же беду.

Я твердо решила для себя много лет назад, что не хочу знать, что меня ждет. Однако иногда любопытство все же брало верх, и я пробиралась в темную каморку провидицы. Не желая признаваться в собственной неспособности сдержать данное себе слово, я превратила эти походы в ритуал и стала навещать Кеуту каждый Сонгкран. Если разобраться, это было не такой уж и большой поблажкой. К тому же я всегда ставила одно условие – Кеута должна была рассказывать только о хорошем. Я была уверена, что она видела намного больше, чем говорила, но все равно отказывалась слушать то, что могло лишь расстроить меня раньше времени. На самом деле я ходила к Кеуте не за будущим – мне надо было знать, что впереди меня все еще ждет что-то хорошее.

Провидица подняла руку и провела пальцами по моей щеке, словно стирая невидимую грязь. Взгляд ее снова затуманился, но на этот раз я не позволила ей уплыть – сжала руками ее плечи и легонько встряхнула, приводя в чувство. Не хватало только, чтобы она впала в транс прямо в поезде и начала предсказывать мое будущее.

Кеута не обиделась на мое не слишком деликатное обхождение.

– Как у тебя дела? – спросила она, хотя, наверное, знала о моих делах больше меня самой.

– Все хорошо, – ответила я.

Глаза Кеуты превратились в хитрые щелочки.

– Уже встретила его?

Я отрицательно покачала головой.

– Ну ничего, – подбодрила меня провидица и положила свою морщинистую ладонь поверх моей. – У тебя еще есть время.

Когда я в последний раз заглядывала к Кеуте, она, раскинув руны каким-то чудным образом, выяснила, что этот год станет переломным в моей судьбе. Обычно хорошие новости для меня ограничивались сообщением, что меня не ждут никакие потрясения или что моя охота будет особенно удачной. Но в тот раз Кеута увидела в разрисованных костяшках нечто такое, что заставило ее наполовину беззубый рот растянуться в довольной улыбке.

– Вот оно! – воскликнула она, и я едва не подпрыгнула на месте от неожиданности.

Я к тому времени уже успела привыкнуть к спокойным и не слишком интригующим предсказаниям.

– Что ты видишь?

– Я вижу две фигуры. Это два человека, и очень скоро ты встретишься с одним из них.

– Что, только с одним?

– Их двое, и они связаны. Слишком крепко – тебе не разорвать. Но один из них – тот, кто предназначен тебе, а другой – тот, кто не даст вам быть вместе.

Завороженная, я смотрела на раскинутые между нами руны, забыв даже, что просила Кеуту сообщать только хорошие новости. Предсказание было слишком неожиданным и невероятным и полностью захватило меня. Первое, что узнает лиса, получив силу принимать человеческий облик, так это то, что мы не становимся от этого людьми и что наши пути всегда будут различаться. Каждая лиса когда-то по глупости или из чувства противоречия пытается жить человеческой жизнью, иногда даже влюбляется в человека и заводит семью, но все такие истории всегда заканчиваются плачевно. Моя не была исключением.

По этой причине предсказание Кеуты и было настолько удивительным. Человек, который предназначен мне судьбой? Как это возможно? Ведь мы, лисы, одиночки. Не говоря уже о таких немаловажных вещах, как гипотетическое бессмертие за счет украденной у людей энергии или умение очаровывать, мы слишком отличаемся.

Впрочем, я довольно быстро пришла в себя.

– Не даст нам быть вместе? – тихо переспросила я Кеуту.

– Нет. Я вижу их, вижу, что их связывают нерушимые узы, вижу, что один из них рвется к тебе, но второй уводит его все дальше и дальше. И… нет, я не вижу решения.

– И я встречу их в этом году?

– Одного из них. Второй так и останется во мраке, неузнанный и непобедимый.

Это произошло почти восемь месяцев назад, и все это время я более внимательно, чем обычно, всматривалась в лица новых знакомых. Я знала, что пророчества никогда не следует понимать буквально, что они всегда полны загадок и понять до конца их смысл можно только тогда, когда сбудутся предсказанные события, и тем не менее я жила в ожидании этой встречи. Наверное, меня нельзя было назвать слишком благоразумной лисой.

Мне удалось доставить Кеуту домой, не узнав о своей судьбе ничего нового, и это само по себе можно было считать удачей. Пхатти снимал для нее небольшую квартиру недалеко от своего офиса. Вести хозяйство ей помогала весьма почтенная дама, несгибаемая и жутко религиозная, из тех, кто не боится смотреть вперед. Она прислуживала Кеуте уже почти три года, что было своеобразным рекордом. До нее лишь одна девушка продержалась больше года, а большинство сбегали уже после первого месяца, иногда даже забывая взять деньги.

Когда входная дверь за провидицей закрылась, я еще раз попыталась дозвониться до Луиса. Электронный голос сообщил мне об отключенном мобильном. Как видно, у агента были весьма странные представления об ожидании звонка от любимой женщины.

Предвидя вопросы, которыми меня засыплет Суда, я не торопилась возвращаться домой и потому, оставив за спиной дом Кеуты, пошла куда глаза глядят.

Мне нужно было о многом подумать.

@темы: Кун Киу

---

Глава 11

[L.Z.]

Глава 11

– Кажется, ты только что разбила парню сердце. У вас все было настолько серьезно? – без особого интереса спросил Луис.

– Знаешь, ты последний человек, с кем бы я стала обсуждать свою личную жизнь, – честно ответила я, оставив на время попытки быть любезной. – Если бы вообще вдруг захотела с кем-нибудь ее обсудить.

– Справедливо, – согласился он. – Так что тебе известно об этом нападении на Ноя?

– Ничего, – ответила я. – Не представляю, кто бы мог сделать это.

– Я не верю тебе, – чуть прищурив глаза, сказал Луис. – Не может быть, чтобы до тебя не доходило никаких слухов.

– Я клянусь, что узнала обо всем только сейчас, из новостей, – сказала я, ничуть не покривив душой. – Я даже толком не поняла, что там произошло. Звука же не было.

Под пронзительным взглядом агента врать было очень неуютно, но я все же постаралась. Лисы по своей природе прирожденные лгуны, вся наша жизнь зависит от того, насколько хорошо мы сумеем обмануть – власти, друзей, возлюбленных. И я не без оснований считала себя не хуже других, однако мне так и не удалось стереть с лица Луиса выражение недоверия. Даже крупица правды не спасла положение.

– Ну что ж, – сказал он, разворачиваясь обратно к столу. – Полагаю, у тебя нет причин быть со мной полностью откровенной. Придется узнавать все самому.

– Когда узнаешь, скажи мне, кто это сделал.

– По рукам.

Повисло молчание.

Скажи мне кто-нибудь пару дней назад, что я прогоню Итана ради беседы с Луисом, я бы не поверила. Однако тревога за Ноя – и за саму себя, чего уж греха таить – заставила прежние обиды отойти на задний план. Страх позволил мне увидеть в Луисе не жуткого монстра, а человека, чья жизнь – или смерть – способна изменить очень многое. Разумеется, если Пхатти предполагал, что агент может быть в опасности, ему следовало выбрать другого телохранителя.

Чем он руководствовался, остановив свой выбор на мне? Если некий шаман захочет убить агента, как я могу ему помешать? Использовать свою силу, чтобы подчинить себе? Но ведь это не давало никаких гарантий. Моя магия даже меня саму не всегда могла спасти, что уж говорить о ком-то другом. Напротив, в случае с Луисом и Итаном она имела прямо противоположный эффект. Эти двое, насколько я могла судить, на дух друг друга не переносили, и, возможно, если бы не вмешательство Нуккида, тогда в баре дело закончилось бы отнюдь не попойкой.

Все говорило о том, что расстаться с Итаном было правильным решением. Но тогда почему я только и делала, что искала тому подтверждения? Разве не достаточно, что он угрожал моей миссии с агентом?

– Возможно, я снова лезу не в свое дело, – проговорил Луис, – но, думаю, тебе не стоит больше видеться с ним.

Я испуганно уставилась на Каро. Неужели меня так легко прочесть?

– Почему нет? – спросила я.

– Он не подходит тебе, – просто ответил агент. – Да, он неплох, но слишком уж легкомысленен и ненадежен. Тебе нужен кто-то более… приспособленный, что ли.

– Ты ведь сейчас не о себе, я надеюсь?

Луис молчал некоторое время, раздумывая над моим вопросом, и я даже успела испугаться, что он ответит утвердительно. Но потом что-то блеснуло в его странных глазах, а на тонких губах снова заиграла непринужденная улыбка.

– Нет, вообще-то я говорил о Нуккиде. Твой сателлит из нас троих имеет больше всего шансов.

Я не стала уточнять, шансов на что.

– Главный приз мне тоже стоит вручить Нуккиду? Кстати, а на что вы спорили?

Может быть, не стоило снова поднимать тему пари. В прошлый раз из этого не вышло ничего хорошего. Но мне хотелось увести мысли Луиса подальше от Ноя. В чем я была полностью согласна с Алеком и Пхатти, так это в том, что агенту ничего про чужака знать не следовало. Я выжидала удобный момент, чтобы позвонить Нуккиду и расспросить его, но сначала нужно было отвлечь Луиса. Так почему бы не свести все к легкому флирту? Безопасному легкому флирту, ведь на этот раз я не собиралась нигде с ним уединяться.

– Давай назовем это… мм… свиданием, – весьма уклончиво ответил Каро.

– Свиданием? Классическим? С цветами и рестораном?

– Это на твое усмотрение. Мы не успели обговорить всех деталей. Твой… Как там его? Итан? Так вот твой Итан совершенно не умеет пить. Я бы на твоем месте не стал доверять человеку, перестающему себя контролировать уже после четырех рюмок абсента.

– Да, я помню, ты в тот момент, в отличие от Итана, был на высоте, – не удержалась я. – И даже смог уйти на своих двоих. Причем довольно скоро.

Мне очень хотелось знать, что это был за трюк с побегом из клуба и исчезновением больше чем на сутки в состоянии крайнего алкогольного опьянения, но я побоялась спросить напрямую.

– Неужели ты интересовалась моей участью? – спросил Каро, и, несмотря на то что он все еще продолжал улыбаться, мне послышался холодок в его голосе.

Мне вспомнился вечер, когда Нуккид представил нас друг другу, и Джеймс, товарищ Итана, отпустил свою неуместную шуточку на мой счет. Тогда Луис снял очки и посмотрел на Джеймса так, что тот вжался в спинку стула и был не в состоянии что-либо сказать от страха. И вот сейчас на меня был обращен очень похожий взгляд.

Не желая поддаваться иррациональному страху, я опустила глаза и почти с удивлением обнаружила, что все еще сжимаю в руке нефритовую подвеску. Почему он выбрал именно бабочку? Но нет, глупо искать в этом что-то большее. Всего лишь подарок, простое украшение, может быть, даже купленное не им самим, а кем-нибудь из его свиты. Кстати, где она? Разумеется, агент верховного демона не мог путешествовать в одиночку, но на встречи со мной Луис всегда приходил один.

Я провела пальцами по нефритовым крыльям.

– Однажды мне уже дарили нечто подобное, – сказала я.

Разумеется, нефритовая бабочка, хранившаяся у меня прежде, была не такой красивой. Грубой работы, из простого зеленого нефрита, она все же значила для меня куда больше, чем эта.

– Кто? – спросил Луис.

Я отрицательно покачала головой. Не хотелось вспоминать. Я отвернулась, чтобы агент не увидел моего лица. Жизнь лисы длинна, и без умения забывать нам бы пришлось туго. Но некоторые воспоминания слишком любили возвращаться. Мне не сразу удалось справиться с нахлынувшими чувствами. Возможно, на моем лице все еще лежала тень прошлого, когда я снова посмотрела на Луиса.

– Это было очень давно, – ответила я.

Разумеется, это могло показаться смешным, ведь выглядела я слишком молодо для подобных заявлений. Что такое давно для двадцатипятилетней девушки? То же самое, что и навсегда. Пустой звук. Но Луис не рассмеялся напыщенности моих слов, нет, он смотрел на меня со странной пронзительностью. И я в очередной раз поразилась тому, насколько разноцветные глаза искажали в общем-то достаточно правильные черты его лица. Очки, вспомнила я. Где его очки? Я не видела их с того проклятого дня в дешевом отеле. Со дня, когда умерла Эмили.

Эмили. Воспоминание о том, что я обнаружила в студии, было неожиданно живым и ярким. Ярким, как краски на полу, живым, как тянущиеся через порог руки-ветки. И на мгновение я вновь почувствовала и этот проклятый запах, и собственное отчаянье и ощутила, будто жизнь капля за каплей уходит из моего тела. Тела, лежащего на полу в круге цветов и трав, как будто на лугу. На лугу, что начинался за старой сливой, чьи раскинувшиеся узловатые корни хранили…

Это было одним из самых потаенных воспоминаний, одной из тех мыслей, что всегда подспудно преследовали меня, но редко выходили на поверхность. Не было причин примешивать их к смерти Эмили. Впрочем, думать об Эмили тоже не стоило. Но вот уже два раза воспоминания о ее смерти приходили словно сами собой, без какой-либо причины. Возможно ли, что яд странного ритуала все еще был во мне?

Необходимо было как можно скорее поговорить об этом с Алеком, но в данный момент я приказала себе сосредоточиться на Луисе.

– Итак, – начала я притворно бодрым голосом, – а чем ты занимался вчера? Твое внезапное исчезновение всех нас напугало.

– Всех вас?

– Нуккида и меня. Я забыла вещи в клубе, и твою записку нашла лишь уже вечером. А первую половину дня мы потратили, разъезжая по городу в поисках внезапно пропавшего агента Даатона. Если бы с тобой что-нибудь случилось, Пхатти снял бы мне голову с плеч.

– Если бы что-нибудь со мной случилось?

– Прекрати повторять за мной.

– Прости, я действительно не очень хорошо тебя понял. Что со мной могло случиться? Ты уже второй раз говоришь о том, что мне может что-то угрожать.

Он как будто действительно не понимал, о чем идет речь. Я мысленно вздохнула с облегчением. Желая поскорее сменить тему – в очередной раз, – я явно свернула не туда. Вместо того, чтобы выведать у агента информацию, я сама себя загнала в ловушку.

– Я всего лишь имела в виду то, что ты… Ну, что ты выпил чуть больше, чем следовало, сел в такси, но так и не добрался до отеля. Это все-таки Бангкок, а не загородная вилла элитного клуба с круглосуточной охраной.

– Ах, ты об этом, – рассмеялся Луис. – У меня хороший метаболизм, я быстро трезвею.

– Везет. Хотя не слишком удобно, если хочешь напиться.

– Да, в таком случае забвение обходится недешево. Тем вечером я наговорил много глупостей и не торопился остаться наедине с собственной совестью в номере отеля. Поэтому пошел гулять.

– Но ты писал о каких-то делах… – я чувствовала, что становлюсь слишком прямолинейной и навязчивой, но не могла остановиться.

– Никаких дел, – сказал Луис. – Я всего лишь боялся показаться тебе на глаза на следующий день.

Меня поразила его откровенность.

– Как видишь, – продолжил агент, видя мое удивление, – я действительно сожалею о том, что сказал тогда. И пытаюсь извиниться.

Наверное, мне следовало бы в этот момент благосклонно улыбнуться и простить его, но старая подруга-злопамятность выбрала именно эту минуту, чтобы показать свою узкую, хищную морду. Луис сожалел о своих словах. Словах, но не действиях. Того, что случилось в отеле, словно бы и не существовало. А, может, для него все это было в порядке вещей. Или вписывалось в емкое слово «недоразумение». А что говорить о недоразумениях?

Иногда агент был пугающе проницателен и как будто читал мои мысли, но были и другие моменты, например этот, когда он проявлял удивительную недогадливость. По крайней мере, мое несколько затянувшееся молчание он интерпретировал как своего рода кокетство.

– Разумеется, – сказал он, – мое раскаянье не снимает с меня ответственности. Волшебные слова были произнесены, и теперь мне предстоит заняться организацией призового свидания, которое, я надеюсь, окончательно нас примирит.

– И что потом? – спросила я. – Мы в расчете, и конец этой идиотской истории с пари?

– Полагаю, что так, – согласился Луис. – Не вижу смысла дольше оставаться в Бангкоке, так что это будет одновременно и нашим прощальным ужином.

Я была рада это слышать, но сомневалась, что на самом деле так просто от него избавлюсь. Время и расстояние не властны над лисьей магией. Тот, кого она коснулась, остается навсегда связанным со своей лисой, и лишь смерть может положить этому конец. А до тех пор человек, которого приворожила лиса, будет постоянно искать встречи с ней и никогда не покинет ее по собственной воле. Уйти может сама лиса или приказать человеку оставить ее, но это никогда не будет его собственным решением.

Поэтому, глядя на Луиса, непринужденно рассуждающего о скором расставании, я не верила ни единому его слову и все гадала про себя, что он задумал на самом деле.

За этими мыслями меня и застал звонок Нуккида. Удивительно, что он не позвонил раньше, учитывая, что новость о нападении на Ноя транслировали по центральному каналу. Однако его первые слова и тон, каким они были сказаны, стали для меня неожиданностью.

– Киу, – начал Нуккид, не давая мне и слова сказать, – где бы ты ни была, бросай все и поезжай к Эмили.

– К Эмили? – пораженная, воскликнула я.

– Да, я рассказал о том, что ты видела, Пхатти, и он захотел увидеть все своими глазами, а так же расспросить тебя. Так что ноги в руки и сюда.

– Но, Кидо… Я сейчас с Луисом.

– С агентом? – кажется, я все-таки сумела удивить и Нуккида. – Он вернулся?

– Да.

– Подожди минутку.

На том конце послышались приглушенные голоса, видимо, Нуккид совещался с кем-то, скорее всего, с Пхатти.

– Все равно, – спустя некоторое время снова раздался его голос в трубке. – Бросай агента и приезжай. У тебя полчаса.

Услышав гудки, я отключила телефон и убрала его в сумку.

– Какие-то проблемы? – спросил Луис.

Я отрицательно покачала головой.

– Никаких проблем, но мне надо идти.

Я поспешно встала, доставая кошелек и вынимая деньги. Не хватало еще, чтобы агенту пришлось платить за мое неудавшееся свидание с Итаном. Положив примерно нужную сумму на стол, я неуверенно протянула руку Луису Каро.

– Извини, что так вышло. Я позвоню тебе, чтобы обсудить условия вознаграждения.

– Я буду ждать, – кивнул он.

Он не поднялся из-за стола вместе со мной, из чего я сделала вывод, что он пока уходить не собирался. Ну да это неважно. Я улыбнулась ему на прощание и поспешила к выходу.

Проходя мимо окна кафе, я заметила, что агент снова с кем-то говорит по телефону, но тут же выбросила это из головы. У меня было всего полчаса, чтобы поймать такси и проехать полгорода.

Разумеется, я опоздала, но никто, казалось, не обратил на это внимания. Когда я приехала, дверь в квартиру Эмили была приоткрыта, и, поборов желание убежать, я вошла. В коридоре я увидела Нуккида, который стоял, прислонившись к стене, и спорил с Прасетом.

– …И надо тебе было ввязаться в драку! – почти кричал молодой шаман.

Он стоял спиной ко мне, но я легко могла представить себе его лицо: раскрасневшееся, с выразительным бровями, которые поднимались, изгибались и чуть ли не воинственно топорщились, стоило ему потерять маску медитативного спокойствия, приличествующую шаману. Я была уверена, что Нуккид специально не сообщил мне о присутствии моего бывшего любовника. В противном случае ему было бы куда сложнее меня сюда вытащить.

– А что мне еще было делать? Его нужно было остановить прежде, чем он снова бы до нее добрался! – прорычал в ответ Нуккид.

Его внимание было полностью сосредоточено на Прасете, и он не видел, что я стою в дверях, откровенно подслушивая. О чем шла речь?

– Ты действительно думаешь, будто помог, показав ему, что все знаешь? Он исчез, мы потеряли его след, и теперь он знает, кого следует опасаться.

– Да пошел ты… – Нуккид отмахнулся от Прасета здоровой рукой, сделал несколько шагов, направляясь к входной двери, и едва не споткнулся, наконец заметив меня. – Киу!

– Что здесь творится?

Драка и исчезновение заставили меня сразу подумать о Луисе, но с чего вдруг тому стоило нас опасаться, я никак не могла взять в толк.

– Ничего, – буркнул Нуккид и мотнул головой в сторону мастерской. – Он там. Ждет.

Я кивнула и пошла в указанном направлении. Нуккид остался в прихожей вместе с Прасетом. Возможно, им было поручено охранять вход в квартиру, или же дело было просто в том, что здесь не ощущалось враждебной магии. Я не знала, насколько очистилась студия за прошедшие дни и было ли безопасно находиться там сейчас. Запаха благовоний я больше не чувствовала, но ведь сам по себе он ничего не значил.

Пройдя дальше по коридору и свернув налево к студии, я увидела, что вообще все двери в квартире Эмили были распахнуты настежь. А судя по тому, как хорошо было слышно, что происходит внизу на улице, то и не только двери. Полная вентиляция помещения? Насколько это эффективно против сильной магии? Впрочем, Пхатти виднее, решила я.

Демон стоял на том месте, где до этого лежало тело Эмили, единственном участке пола, который не был изрисован. Он стоял, заложив руки за спину, спокойно и внимательно рассматривая узоры вокруг, словно читая их. Что ж, вполне возможно, что они говорили ему больше, чем мне. Для меня они были просто хаотичным сплетением ветвей и набором ярких пятен, для него – кто знает? Я слышала, что при некоторых ритуалах шаманы используют собственную кровь, а иногда и Имя. Может, этот был как раз из таких, и знающий взгляд мог разобрать индивидуальный почерк убийцы.

Я остановилась на пороге, не спеша зайти и не желая отвлекать Пхатти, когда он в кои-то веки был занят нужным и важным делом. Он не использовал силу, просто смотрел, и все же я ощущала какую-то незримую ауру вокруг него. Глазами я не видела в нем ничего особенного, но все же улавливала, как изменялись энергетические потоки, натыкаясь на эту ауру, как они приобретали особенную окраску, соприкасаясь с ним и огибая его. Не окраску, конечно, потому что, разумеется, ни о каких цветах речи не шло. Не звук и не запах, но все вместе. Сложно объяснить ощущение, которое возникает от близости кого-то столь могущественного. Как будто бы легкое покалывание на коже, легчайшие электрические разряды, которые не смог бы уловить ни один из самых точных приборов.

Помимо людей, мир населяют многие сущности. Некоторые из них весьма близки по сути к людям, другие, подобно мне, состоят в непосредственном родстве с животными. Мы все очень разные, но всех нас можно условно назвать духами, так как, в отличие от людей, физическое в нас не столь важно и неизменно. Как и я, многие могут менять свой облик, и потому о нас невозможно говорить, как о просто существах из плоти и крови. Плоть изменчива, но то, что скрывается под ней, – нет. Киу – так звали мое отражение в зеркале, Кун – то, что не сможет отразить ни одно зеркало в мире, моя истинная сущность.

Духов в мире великое множество, и, как я уже говорила, мы далеко не равны по силе. Да что там духи вообще, лисы и те очень сильно различаются в этом плане. Даже одна и та же лиса в зависимости от того, удалась ли ее охота и милостива ли к ней Луна, может быть и невероятно слабой, и удивительно сильной. Так что не существует никаких мер этой силы, нет пределов и нет границ.

Лишь условно духов делят на Высших и Низших. Первых еще называют демонами, хотя я слышала, что в древности далеко не каждый демон мог называться Высшим. Но теперь они то ли выродились, то ли увлеклись политкорректностью, так что даже Пхатти формально был Высшим. Лисы же принадлежат миру низших духов, так как мы довольно сильно зависим от охоты. Как кормятся демоны, мне не ведомо, наверное, впитывают энергию прямо из воздуха через кожу. Как лягушки.

Объективно Пхатти был весьма посредственным демоном, не чета тому же Даатону, однако он все же был намного сильнее меня, даже сейчас, когда прошло всего несколько дней с моей последней охоты. Я безошибочно видела в нем эту силу и никак не могла отделаться от желания попробовать ее. Я могла пить энергию людей, но никогда, ни разу не пробовала взять силу у демона. Каково это? Даже просто находясь рядом, я ловила искры, отсветы могущества Пхатти и не могла сказать, что это было так уж неприятно. Что будет, если я попробую взять больше? Но, разумеется, я не решалась.

– Здесь, – произнес Пхатти, вытянув вперед руку и указывая на желто-красные разводы в дальнем углу комнаты, как раз под дверью, ведущей в спальню.

Лично я не увидела в указанном месте ничего особенного, но, разумеется, Пхатти было лучше знать. Чья-то рука легла мне на плечо, заставив сделать несколько шагов вперед, и я едва не вскрикнула, почувствовав движение за спиной. Я поспешно обернулась и увидела Алека. Он прошел в комнату вслед за мной и без лишних слов склонился над местом, указанным Пхатти. Я перевела дыхание.

– Не делай так больше, пожалуйста, – пробормотала я, пытаясь успокоить зашедшееся сердце, но, разумеется, никто мне не ответил.

Разве что Прасет, входя в комнату вслед за учителем, бросил на меня насмешливый взгляд.

– Да, – кивнул немного погодя Алек, все еще рассматривая пол. – Здесь круг был разорван.

Осторожно он коснулся пальцами линии на полу, и меня передернуло. Вот уж что, по моему мнению, было лишним. Даже просто смотреть на эти узоры уже было небезопасно, но трогать? Нет, благодарю, я пока еще не выжила из ума. Однако, казалось, Алек не разделял моих опасений. Он продолжал задумчиво поглаживать привлекшую внимание Пхатти линию, и вид у него при этом был такой, словно он пробовал на вкус какое-то необычное блюдо. Наконец он едва заметно поморщился и поднялся на ноги.

– Грубая работа.

– Ты можешь сказать, кто это был? – спросил Пхатти.

– Нет. Надо отдать ему должное, при всей своей небрежности он сумел не оставить никаких определенных следов.

– Я почему-то так и думал. Киу, – взгляд демона обратился ко мне, – а что ты скажешь? Что здесь произошло?

Я уже успела прийти в себя после того, как Алек довольно бесцеремонно втолкнул меня в комнату, и отметила, что – то ли из-за открытых окон, то ли из-за прошедшего времени – дышать в студии стало легче. Рисунки на полу по-прежнему пугали меня, но далеко не так, как когда я увидела их впервые. Я не знала, куда делось тело Эмили, забрала ли его полиция, или это было дело рук Пхатти, но без него все, казалось, потеряло свой первоначальный жуткий смысл.

Однако пустое место, где стоял Пхатти, притягивало мой взгляд, подобно черной дыре. Не осознавая, что делаю, я придвинулась ближе и тут же, опомнившись, отскочила назад. На какое-то безумное мгновение я испытала странное желание занять место Эмили. Лечь в центре магического круга, закрыть глаза, раскинуть руки так, чтобы нежные, прохладно-шелковистые ветви оплели их, слились с ними, становясь как бы продолжением вен. Но, шагнув вперед, я яснее ощутила ауру Пхатти, и это привело меня в чувство. Да, безусловно, линии на полу уже не обладали своей прежней силой, но они все еще были опасны.

– Киу? – снова спросил Пхатти.

– Они как будто зовут меня, – потрясенно прошептала я. – Как и в первый раз, но уже слабее.

– Уведи ее, – сказал Пхатти Прасету. – Если с ней сейчас случится истерика, от нее не будет никакого проку.

Руки молодого шамана легли мне на плечи, и он подтолкнул меня к выходу из студии. В коридоре Прасет обогнал меня и свернул в сторону кухни. И все это с совершенно отрешенным выражением лица, как будто я была не более чем вещью, которую ему нужно доставить из пункта А в пункт Б. Мысленно отругав себя за то, что все еще способна обижаться на такие глупости, я послушно двинулась следом.

В кухне за столом с чашкой чаю сидела провидица.

@темы: Кун Киу

---

Глава 10

[L.Z.]

Глава 10

Мне снилось, что я падаю в жерло гигантского вулкана. Я беспомощно дернулась, пытаясь замедлить падение, ударилась рукой о прикроватную тумбочку и проснулась. Было темно и жарко. Я все еще была полностью одета, простыня обмоталась вокруг ног. Подушка была мокрой от пота.

Я поднесла ушибленную руку к глазам и увидела, что повредила кожу на костяшках среднего и указательного пальцев. Словно побывала в драке. Я лишь смутно помнила, как вчера вернулась домой. Странный звонок и приступ паники были чем-то вроде сна: чем больше думаешь о них, тем быстрее забываешь.

Я поднялась и приняла душ. Суда еще не встала, и потому я сама занялась завтраком. У меня никогда не получалось правильно сварить кофе. Суда, алхимик двадцать первого века, знала что-то такое о взаимодействии кипятка и кофейных зерен, что превращало черную бурду в ароматный и терпкий напиток. Но она так и не раскрыла мне своей тайны, и потому я ограничилась чашкой чая из пакетика и села лицом к окну, чтобы полюбоваться восходом. Я нередко его наблюдала, так сказать, с другой стороны ночи. Прогулять до утра не было для меня чем-то необычным, но встать затемно… Такого давненько не случалось.

В половине восьмого на кухню зашла Суда.

– Я не слышала, когда ты пришла, – сказала она, нахмурившись. – Еще не ложилась?

– Уже встала, – миролюбиво ответила я.

Рассвет всегда делал меня немного меланхоличной. В любой другой день я бы рассердилась и напомнила ей о презумпции невиновности, но сегодня не хотелось ругаться.

– Я приготовила завтрак, но кофе за тобой, – улыбнулась я.

Бросив на меня тревожный взгляд, Суда взялась за турку.

Выпив свою чашку кофе, я ушла к себе. Было еще довольно рано, чтобы звонить Нуккиду, но я решила испытать удачу. Он ответил лишь после шестого гудка. Голос хриплый и заспанный. В ответ на мой вопрос, поговорил ли он с Пхатти, Нуккид лишь промычал что-то нечленораздельное и предположительно ругательное и повесил трубку. Я определенно была не единственной совой в нашей компании.

Пожав плечами, я вернулась к Суде.

– Я заметила, что у нас кончаются продукты.

Я редко заглядывала в холодильник, а если такое случалось, то хватала первое, что попадалось под руку, не особенно заботясь о том, что оставалось на полках. Я платила Суде за квартиру, оставляла дополнительно деньги и на еду, но никогда не обращала внимания, как и на что она их тратила. Поэтому можно понять, почему мое внезапное заявление было встречено недоверчивым молчанием.

– Я собиралась сегодня сходить на рынок, – наконец вымолвила Суда.

– Пойдем вместе? Помогу донести сумки.

– Киу, что с тобой?

Я лишь пожала плечами и улыбнулась. Правда? Вот она: мне не хотелось оставаться одной в квартире. Или выходить из дома в одиночестве.

Мы сходили на рынок, и я постоянно оглядывалась по сторонам. Темно-синего автомобиля, что так напугал меня вчера, перед домом не было, но я с подозрением вглядывалась во все темные машины, проезжавшие мимо. Однако ничего необычного не происходило, и в подъезде нас не поджидало чудовище.

– Я знаю, что с тобой случилось, – сказала Суда, когда мы закончили разбирать сумки.

Она молчала практически все время, ограничиваясь лишь указаниями, что взять и в какой лавке. Меня это полностью устраивало, но, как видно, всему приходит конец. Мирное утро грозило превратиться в полдень душеспасительных бесед, и потому я лишь пожала плечами и направилась в свою комнату:

– Ничего не случилось.

Я услышала, что она идет следом, но не оглянулась. Стараясь не обращать на Суду внимания, я достала из шкафа свое любимое небесно-голубое платье с высокой талией и декольте, способным творить чудеса, бросила его на постель и принялась рыться в ящике туалетного столика в поисках сережек с лазуритом. Подняв глаза, я увидела, что Суда все еще за мной наблюдает, причем, что бы она ни увидела, это, судя по выражению ее лица, лишь подтверждало ее догадку.

– Ты влюбилась, – ответила она на мой невысказанный вопрос.

Я даже рассмеялась от нелепости этого предположения. Милостивая Луна, в кого?

– Ты ошибаешься, – мягко возразила я.

Учитывая все, что произошло за последние несколько дней, влюбиться мне точно не грозило. Выжить бы, не быть вышвырнутой с обжитой территории, не поссориться со всеми, с кем только можно. Но влюбиться? Нет, едва ли. Да и кто мог претендовать на роль моего возлюбленного? Разве что Итан. Он был, разумеется, мил и умел неплохо целоваться, но ведь этого недостаточно, не так ли?

– Тогда почему ты так наряжаешься? – со значением спросила Суда.

– Это еще ничего не доказывает.

Вчера мы с Итаном договорились пообедать вместе. Я была готова отменить встречу, если вдруг появится Луис или Пхатти захочет узнать больше об Эмили, но пока ни тот, ни другой не проявили ко мне интереса. Так почему бы мне было не принять приглашение Итана? Приятно проводить свободное время не запрещено законом.

Я надела платье и улыбнулась собственному отражению. Десять из десяти. Сегодня был мой день. У меня не было подходящего ожерелья в комплект к сережкам, пришлось ограничиться одним моим амулетом из слоновой кости, но даже так я, несомненно, выглядела роскошно. Может быть, даже слишком, ведь нам предстояло просто пообедать вместе. Случайно ли я остановила свой выбор именно на этом платье? Сомнение на мгновение омрачило лицо красавицы в зеркале, что не укрылось от зорких глаз Суды.

– Кто он? – беззлобно усмехнулась она, проходя в комнату и присаживаясь на мою неубранную постель.

– Просто один симпатичный турист. Ничего серьезного.

– Так он не местный? – в ее голосе послышалось разочарование.

Своим примерным поведением сегодня я явно внушила ей ложную надежду. Она надеялась на союз с порядочным человеком, а не на очередной курортный роман.

– Австралиец.

Я принялась за макияж и тут же с раздражением подумала, что даже тушь сегодня ложится лучше, чем обычно. Или все дело в радостном блеске глаз? Откуда он вообще взялся? Предвкушение?

– Ты покраснела, – отметила Суда, рассматривая мое отражение.

– Это из-за жары.

Но она уже взяла след, и сбить ее с пути было не так-то просто. К тому же даже я сама начала сомневаться в невинности происходящего. Я привыкла задавать вопросы миру, а не самой себе, и теперь мне было сложно определить истинную причину своих поступков.

«Разве ты влюблена в Итана?» – спросила я у девушки в зеркале.

На ее лице застыло неуверенно-вопросительное выражение. И да, на щеках действительно играл подозрительный румянец.

Этого еще не хватало!

Я раздраженно тряхнула волосами и отвернулась от зеркала. Еще было время снять платье и переодеться во что-то более скромное, но я отказалась от этой мысли. Что преступного в желании выглядеть красиво? Не для кого-то другого, для самой себя.

– Увидев тебя в этом платье, он решит остаться навсегда, – подлила масла в огонь Суда.

– Глупости, – фыркнула я, но пришлось приложить усилие, чтобы не расплыться в довольной улыбке.

Рассудив, однако, что в таком виде ехать на скайтрейне просто неприлично, я поймала такси до центра. Я добралась на удивление быстро и с некоторой досадой обнаружила, что до встречи с Итаном еще целых пятнадцать минут. Его не было видно, и я решила немного прогуляться, может быть, даже заглянуть в парочку бутиков, ибо нет в мире ничего более удручающего, чем девушка, одиноко дожидающаяся парня за столиком в кафе.

Я зашла в ювелирный магазин, осмотрела прилавки с серебряными подвесками в поисках лазурита, но не нашла ничего подходящего. Внутри было прохладно, и я не торопилась возвращаться на шумную, душную улицу, потому решила посмотреть еще и кольца. В этот момент у меня зазвонил мобильный. Я поспешно вынула его из голубого, в цвет платья, клатча, думая, что это Итан. Но ошиблась.

– Луис?

– Счастлив снова слышать твой голос, красавица, – раздалось на том конце.

Удивительно, но я была рада его звонку. Беспокойство по поводу его внезапного исчезновения на сутки пересилило обиду.

Может быть, мне удастся выяснить, чем он был занят?

– Где ты? – спросила я. – Я беспокоилась, что ты уже забыл обо мне.

– Никогда, – на удивление серьезно ответил он. – Как прошел ужин?

– Неплохо. Было весело.

– Рад, что ты сумела развлечься. И надеюсь, что сегодня ты уже не так сильно на меня злишься.

– Меньше, чем вчера, – дипломатично ответила я. – Немного.

– Я на это рассчитывал. Слушай, у меня выдалась свободная минутка, и я хотел бы увидеться. Обещаю держать себя в руках.

Ради Эмили мне следовало согласиться, но тогда пришлось бы отменить встречу с Итаном, который, скорее всего, уже ждал меня. Стыдно было даже на мгновение задуматься, кого предпочесть: трагически погибшую подругу или едва знакомого парня. Но я засомневалась, и это напугало меня сильнее, чем все слова Суды.

– Конечно, – согласилась я на предложение Луиса и назвала ему адрес кафе, в котором мы должны были встретиться с Итаном.

От прежнего радужного настроения не осталось ни следа. Сунув мобильный обратно в сумочку, я вернулась в пекло бангкокских улиц и направилась к месту встречи.

К кафе мы с Итаном подошли одновременно, и не успела я и слова сказать, как оказалась в его объятьях. На несколько мгновений я забыла обо всем на свете, просто наслаждаясь теплом его рук. Потом Итан немного отстранился, окинул меня взглядом, и я увидела, как вспыхнули его глаза.

– Ты великолепна, – прошептал он.

Тщеславная лиса внутри меня довольно зажмурилась. Я улыбнулась Итану в ответ, и все в этот момент было идеально. Мы выбрали столик около окна и заказали напитки.

Я понимала, что молчать дальше нельзя, но все равно решилась заговорить далеко не сразу.

– Итан, – осторожно начала я, – я помню, что мы вчера договаривались пообедать только вдвоем, но мне внезапно понадобилось встретиться с одним человеком, это очень важно. Как ты отнесешься к небольшому увеличению нашей компании?

– Ты пригласила симпатичную подружку? – попытался отшутиться он, но я заметила тревогу в его глазах.

– Э…не совсем подружку.

– Симпатичного дружка? – не сдавался он, хотя я видела, что он уже и сам догадался.

– Если бы. Видишь ли, Луис…

– Только не он снова, – почти простонал Итан.

– Он позвонил мне буквально перед нашей встречей, я не могла ничего поделать!

– Ты могла не брать трубку.

– Но, Итан, это же ребячество!

– Ребячество? Киу, ты обещала мне…

– Я абсолютно уверена, что не успела ничего тебе пообещать, – довольно жестко сказала я.

Мне не следовало так говорить с ним, ведь, в конце концов, в случившемся не было его вины, однако что-то чисто женское во мне требовало безоговорочного подчинения безо всяких объяснений. К тому же я устала от едва замаскированных упреков Нуккида в том, что я мало времени провожу с Луисом. Не хватало еще выслушивать претензии Итана по поводу того, что я вижусь с Луисом слишком часто.

Да и разве имел он на них какое-то право? Мы провели вместе всего один вечер.

– Но зачем ты согласилась встретиться с ним, если собиралась провести день со мной? – спросил Итан, и я ясно услышала раздражение в его голосе.

Как я могла рассказать ему о том, что он всегда был всего лишь запасным вариантом? Дипломатия никогда не была моей сильной стороной.

– Это вышло случайно. Он внезапно позвонил, и я… Мне нужно его увидеть.

– Неважно. Ты могла отказать ему. Могла назначить встречу на другое время, на другой день. Да что угодно!

– О, с чего это вдруг? – спросила я, окончательно выходя из себя.

Моя собственная вина забыта, я была слишком взбешена его тоном, чтобы рассуждать здраво. Когда он решил, будто может указывать мне, с кем и когда встречаться?

– Потому что ты не можешь встречаться с нами обоими! – воскликнул Итан, и я демонстративно рассмеялась. – Что в этом непонятного?

Двойные стандарты. Обожаю.

– Но ты же можешь встречаться со мной, хотя дома тебя ждет невеста, – сказала я как можно более спокойно, хотя внутри у меня все кипело. – И я не прошу тебя разорвать помолвку.

– Откуда ты…

Он не договорил и вдруг как будто уменьшился прямо у меня на глазах, вжавшись в спинку стула, ссутулившись и неосознанным движением вскинув руку ко лбу, словно пытаясь спрятаться. Несколько секунд спустя он взял себя в руки, отпил из своего бокала, но по-прежнему старался не смотреть в мою сторону. Внезапно передо мной был совершенно другой Итан. Не милый парень из бара и не деспот, указывающий мне, что делать, а всего лишь растерянный мальчишка. И еще кое-что – я улавливала это инстинктивно, шестым лисьим чувством, – он пытался бороться. Итан сопротивлялся моей магии. Рвался на волю, прочь из силков, но проигрывал снова и снова.

Вид этой внутренней борьбы без шанса на победу охладил мой пыл. Итан еще не знал о том, что бороться бесполезно.

–Ты права, не мне тебя судить, – очень тихо произнес он, я едва его услышала. – Но я… я просто хочу понять тебя. Понять почему. Кто он такой, Луис?

Снова уже ставшее привычным бормотание. Теперь я знала, что причиной тому были сомнения и безуспешные попытки остаться верным женщине, ждущей его дома. Мой бедный Феб. Знал ли Луис о невесте Итана, или это было всего лишь удачной догадкой? Едва ли я когда-нибудь решусь задать этот вопрос.

И все же снова Луис, всегда он. Действительно, кто он такой, если способен настолько усложнить мне жизнь одним фактом своего существования?

– Всего лишь знакомый, – ответила я.

Богатый и влиятельный – неудобный союзник и слишком опасный враг.

– Знакомый, которому ты не можешь ни в чем отказать? – резко спросил Итан, словно подслушав мои мысли.

Я лишь пожала плечами. Не объяснять же ему, в самом деле!

– Знакомый, с которым ты спишь? – продолжал Итан свой допрос.

– Ты сам сказал, что не тебе меня судить, – отозвалась я лишенным эмоций голосом.

Я даже не нашла в себе достаточно жара, чтобы как следует возмутиться непристойному вопросу. Зачем злиться на Итана, когда есть Луис, которому не требовалось даже быть рядом, чтобы все испортить. Хотя, с другой стороны, тут и портить было нечего. Простая человеческая любовь, возникшие сами собой отношения всегда ставятся выше внушенных чувств. Каждая лиса, получившая силу принимать человеческий облик, знает, что не должна красть чужих возлюбленных. И ни одна лиса осознанно не пойдет на это, если не хочет лишиться благословения Луны.

Да и зачем? Лисы никогда по-настоящему не сходятся с людьми. Наша магия дает нам возможность сблизиться, но это всегда мимолетные романы, слишком нестабильные и поверхностные, чтобы их можно было назвать полноценными отношениями. Даже если лисам удается поддерживать видимость подобной связи довольно долгое время, результат всегда один. И чем сильнее лиса верит в реальность своего фантомного союза с человеком, тем хуже приходится ей в конце, когда все становится на свои места.

Это насмешка судьбы, что нам позволено принимать облик людей. Идеальная мимикрия, совершенное укрытие, которое позволяет нам казаться такими же, как они, но никогда не быть ими, как бы нам иногда этого ни хотелось. Таково проклятье всех лис. Мы рождаемся животными, мы живем подобно людям, но умираем богами. Или не умираем, если кому повезет дожить до девяти хвостов.

А ведь я даже не была уверена в том, что хочу быть с Итаном.

– И что мы будем делать? – спросил он.

– Не знаю, – честно ответила я. – Но у нас есть время до тех пор, пока не принесут счет.

На стене за спиной Итана висел телевизор, и я перевела взгляд на него, не желая встречаться с по-прежнему восхитительно-черными глазами своего несчастного поклонника. Продолжать разговор в том же тоне было бы глупо, пытаться оправдаться – нелепо, объяснять что-либо – наивно.

И уж точно бессмысленно было искать виноватых. Роковая случайность привела Итана на мое выступление, она же позволила лисьей магии коснуться его. В этом не было злого умысла, и даже Луна не терзала меня за это кошмарными видениями по ночам. Теперь нам оставалось только одно – распрощаться и никогда больше не видеться.

Когда в дверях появился Луис, снова без очков и одетый как простой смертный, я даже обрадовалась. Что угодно, лишь бы не это натянутое молчание.

Я ничего не сказала Луису об Итане, но он отнесся к его присутствую философски. Мужчины молча пожали друг другу руки, после чего Каро придвинул стул от соседнего столика и устроился на нем между мной и Итаном.

– Киу, – улыбнулся он, обращаясь ко мне, – вижу, ты решила быть жестокой до конца и растоптать мое самолюбие. Прекрасна и беспощадна. Я восхищен.

– У меня имелся великолепный пример перед глазами – не без издевки ответила я. – Но разве не тебе принадлежала идея встретиться сегодня, чтобы выявить победителя пари?

Ответом мне послужил задорный смех Луиса и мрачный взгляд Итана.

– Тогда прежде, чем ты назовешь имя счастливчика, позволь мне кое-что сказать тебе, – проговорил Луис и извлек из кармана брюк небольшой мешочек из черного бархата. – Мы встретились не в самое лучшее время, и оба успели наделать глупостей, хотя, признаю, моей вины во всем, что случилось, на порядок больше. Однако я не хочу, чтобы что-то стояло между нами. И в знак того, что я желаю тебе только добра, прошу, прими вот это.

Развязав тесемки, он вытряхнул на ладонь миниатюрную подвеску из молочно-белого нефрита. Наклонившись ближе, я увидела, что это бабочка. Луис протянул мне подвеску, и я взяла ее в руки, на мгновение подивившись тому, насколько теплым оказался камень. Он как будто все еще хранил тепло рук мастера, что с любовью и бесконечным терпением придавал ему его нынешнюю форму. Работа была не слишком тонкой, и кое-где нефрит был чуточку сколот, но я влюбилась в эту вещицу с первого взгляда.

Я с удивлением взглянула на Луиса. У меня на родине такой подарок имел совершенно особый смысл, но едва ли агенту были известны древнекитайские ритуалы. Каро выжидающе смотрел на меня со спокойной улыбкой, ни тени беспокойства или волнения на его лице. Нет, он определенно не знал, что только что сделал.

– Она ведь очень старая? – спросила я.

Я, кажется, могла физически ощутить десятки лет, а то и целые столетия, прошедшие с тех пор, как некий мастер выточил из кусочка безупречно белого нефрита это маленькое крылатое чудо, символ любви и надежды.

– Ты даже не представляешь насколько, – ответил Луис, и что-то в его голосе заставило меня оторваться от любования подвеской.

Буквально на мгновение маска соскользнула с его лица, и то, что я увидела под ней, было ничем иным, как сомнением. Но в чем? В ком? Каро принял беззаботный вид, как только заметил, что я смотрю на него.

– Это ведь не какая-нибудь драгоценность твоей матери, которая передавалась у вас в роду поколениями? – попыталась отшутиться я, хотя на самом деле мне было немного не по себе.

– Нет конечно, – улыбнулся Луис. – Я купил ее у уличного торговца по пути сюда.

Итан фыркнул.

– Ты думаешь, что это поможет тебе победить? – насмешливо спросил он, обращаясь к Луису.

Тот лишь безмятежно улыбнулся в ответ, ни следа сомнений или неуверенности в себе. Типичный Каро.

– Киу, – обратился Итан уже ко мне. – Но ведь это же просто взятка!

– Разумеется, это взятка, – ответил за меня Луис. – Но Киу чересчур высокоморальна, чтобы придать ей слишком уж большое значение. Можешь быть уверен, это не повлияет на ее решение.

Ядом, что прозвучал в голосе Луиса, можно было отравить пол-Бангкока. Сложно было придать слову «высокоморальна» больше глумливого презренья, чем это сделал агент. У меня тут же перед глазами предстал номер в отеле и смятые простыни на широкой кровати. Высокоморальна, в самом деле. Закрыв глаза, я постаралась отогнать непрошенные воспоминания.

Итану ничего доподлинно известно не было, но, наверное, по моей реакции он понял, на что именно намекал Луис.

– Да как ты смеешь! – воскликнул он, чуть привстав со стула и теперь нависая над Каро подобно столбу торнадо. – Ты в принципе не способен ни на что другое, кроме как выплевывать гадости, не замечая ничего, кроме собственной мерзости, не замечая красоты, доброты, таланта. Тебе просто не дано оценить всего этого, вот ты и исходишь желчью, надеясь опустить остальных до своего уровня. Но в этот раз у тебя ничего не получится. И если ты еще раз раскроешь свой поганый рот, то клянусь, я врежу тебе. И на этот раз не промахнусь.

Судя по внезапно прорезавшемуся красноречию, Итану удалось справиться со своими внутренними противоречиями. Признаться, я даже опешила от этого монолога. После нашей ссоры я ожидала, что Итан уйдет, как только появится Луис, однако он не просто остался, но и попытался встать на мою защиту. А, может, ему всего лишь не терпелось выплеснуть наружу свой гнев, и Каро просто пришелся кстати.

Впрочем, на Луиса эта вспышка не произвела особого впечатления.

– Я понял твою позицию, – спокойно сказал он. – Можешь сесть обратно. Итак, Киу, ставки сделаны. Драгоценности против комплиментов. Что ты выберешь?

– Мне сложно сделать выбор, отчаянно не хватает пункта «против всех».

– Похвальная попытка свести все к шутке, но, Киу, ты сама подняла эту тему, и тебе придется выбрать. К тому же…

Что еще он хотел сказать, я уже не услышала. Во время разговора я иногда бросала случайный взгляд на телевизор за спиной Итана, но увидев в правом верхнем углу экрана фотографию, замерла, не в силах оторваться, ничего больше не видя и не слыша.

С жидкокристаллической поверхности на меня смотрело лицо Ноя.

Первым среагировал, конечно же, Луис. Он мгновенно развернулся на стуле, бросил взгляд на телевизор и тут же крикнул проходившей мимо официантке:

– Включите звук!

К тому моменту, когда звук все-таки включили, прошла уже большая часть репортажа, и теперь в кадре был только незнакомый мне дом где-то на побережье, в то время как голос диктора продолжал:

– … эксперты утверждают, что нападение было совершено прошлой ночью между полуночью и двумя часами. Личность нападавшего не установлена. Ведется расследование.

После криминальной хроники следовали новости спорта, до которых мне уже совершенно не было дела. Оторвавшись от телевизора, я встретилась взглядом с Луисом и поняла, что он удивлен не меньше моего. Я не знала, был ли он знаком с Ноем, но, видимо, был, потому как его удивление, очевидно, было вызвано именно самим сюжетом, а не моим интересом к нему.

– Прошу прощения, – проговорил он, поднимаясь со стула и на ходу доставая мобильный.

Он отошел достаточно далеко, так что я не слышала его слов, но в какой-то момент мне показалось, что он произнес мое имя. По губам я умею читать не лучше, чем разбираюсь в физиогномике, но все равно мне почему-то стало не по себе. С кем Луис постоянно переговаривается? С Даатоном? Но какое тому до меня дело?

– Что случилось? Ты его знаешь? – спросил Итан.

Я кивнула. Не было нужды вдаваться в подробности.

По крайней мере, теперь стало понятно, почему вчера мы не смогли дозвониться до Ноя. Но что же произошло? Диктор сказал «нападение», не «убийство». Но тогда почему самого Ноя не было в кадре, почему только фото? Возможно, ему удалось сбежать? Мне так хотелось надеяться на лучшее, но после увиденного в квартире Эмили я была готова ко всему.

Может, тому виной была моя прогрессирующая паранойя, но я не сомневалась, что прозошедшее с Ноем не случайность. Нападение на человека, имеющего связи в самых высоких кругах и к тому же сотрудничающего с Пхатти, просто не могло быть случайностью. На нашей территории орудовал чужак, и Алек был прав, утверждая, что всем нам может угрожать опасность. Теперь его туманные предостережения не казались мне такими уж странными. Если даже всезнающий Ной не был в безопасности, то на что надеяться остальным?

Я бросила еще один встревоженный взгляд на Луиса. Осмелится ли пришлый шаман напасть на агента Даатона? Убийство Эмили было, несомненно, гнуснейшим преступлением, но она была всего лишь стилистом, фигурой не слишком заметной. А Алек предвидел, что шаман может решиться и на большее. Нападение на главного информатора Пхатти было не просто глупостью. Это был бунт.

Кто-то всерьез решил разозлить местного демона, а то и подставить его, выбрав для этого время, когда в Бангкоке находился агент Даатона. Что будет с Пхатти, если что-нибудь действительно случится с Луисом Каро?

Разумеется, даже самый сильный шаман не был способен убить или серьезно навредить демону, пусть даже такому слабому и незначительному, как Пхатти. Однако другому демону, например Даатону, это было вполне по силам. И самым простым способом стравить двух властителей Бангкока было убрать агента, посредника между ними. Ничего удивительного, что Алек так взъелся, когда узнал, что я позволила Каро уехать одному в первый же день. Если даже у меня были причины оберегать status quo, то что говорить о нем?

Однако кем был этот шаман? Кто мог настолько ненавидеть Пхатти, что не остановился бы ни перед чем, чтобы навредить ему? Этого я не знала. Но вот Нуккид мог догадываться, ему всегда было известно больше, чем мне. Следовало как можно скорее позвонить ему, однако сделать это надо было втайне от Итана и, разумеется, Луиса.

Но у последнего, конечно же, были свои планы.

– Киу, я думаю, нам стоит кое-что обсудить, – сказал он, усаживаясь на свое место слева от меня.

Я согласно кивнула, но вид при этом у меня, должно быть, был довольно несчастный, так что Итан снова бросился мне на помощь.

– Оставь ее в покое!

– Не лезь не в свое дело, – огрызнулся Каро.

– Она не сказала, что ты победил, так что не смей тут распоряжаться.

– О Господи! Киу, скажи уже наконец, что я победил! – обратился ко мне агент.

– Ты победил, – спокойно ответила я.

В свете всего происходящего такая мелочь, как пари, выглядела особенно глупо и несущественно. Если я не ошиблась с выводами, то интрижка с заезжим туристом – последнее, о чем мне стоило беспокоиться.

– Вот видишь, я победил. А теперь не лезь, – бросил Луис и повернулся ко мне. – Что тебе известно?

– Киу! – воскликнул пораженный Итан, не дав мне ответить агенту. – Ты не можешь серьезно так думать. Ты ведь ненавидишь его. Ну так не делай этого, ты не обязана.

– Итан, пожалуйста, хватит, – сказала я, стараясь не замечать усмешки Каро. – Не надо устраивать сцену. Все кончено. Было приятно с тобой познакомиться, но – нет, извини.

Итан недоверчиво покачал головой.

– Это не ты, – сказал он сокрушенно.

– Это я. И нам больше не о чем разговаривать.

– Немыслимо.

Со смесью недоверия и обиды на лице, он поднялся из-за стола и направился к выходу. Я не сделала попытки его остановить несмотря на то, что уже сожалела о поспешно принятом решении. Наверное, не стоило заканчивать все так резко и грубо, однако лучше так, сейчас, чем потом, когда все станет еще запутаннее. Я напомнила себе, что никогда не относилась к этому роману серьезно и что должна радоваться возможности покончить с ним.

Вот только радоваться не получалось.

@темы: Кун Киу